— Если честно, я в восторге. Все благодаря Михаэлю и Аглае. Чувствую себя, как дома, — отвожу штору в сторону и вижу автомобиль охранников, — к тому же за мной очень хорошо присматривают. — Многозначительно произношу я.
— Татт выполняет мой приказ. Так мне спокойнее.
— Ты знаешь, мне тоже гораздо спокойнее, что меня опекают, — а саму так и подмывает в который раз спросить, почему Комацу сосредоточил внимание на нашей компании, но осознаю, что сейчас не подходящий момент и от нечего делать прикусываю щеку изнутри.
— Не хочешь поделиться подробностями, как проходит твой день? — льется из трубки теплый голос Панкратова, и я начинаю млеть.
— Давай я тебе в следующий раз расскажу. Тебе сейчас надо отдохнуть и поспать.
— Ладно, заяц. Завтра вечером жди звонка и готовь отчет во всех подробностях, — великодушно заключает мой милый собеседник.
— Валь, а ты мне теперь каждый день звонить будешь? — с робкой надеждой спрашиваю я.
— КАЖДЫЙ ВЕЧЕР звонить буду, — чеканит он. — Днем ты работаешь, между прочим, на меня. Звонить в рабочее время — минус продуктивности труда.
Хитрый какой! Хорошо устроился, Панкратов!
Мы нежно прощаемся, и я завершаю звонок. А через минуту я сама себя ругала, что про Кирилла Андреевича совершенно позабыла спросить.
Миновала неделя.
Каждый свой день я проживала очень насыщенно. Аглая уговорила меня записаться на танцы и я едва поспевала вернуться домой, чтобы в спокойной обстановке поговорить с Валентином.
Операция прошла успешно. Оставалось верить, надеяться и ждать, что период восстановления пройдет ровно и гладко, а для этого необходимо соблюдать все без исключения рекомендации врача.
В один из дней я созвонилась с Магаловым по видео связи и потолковала с ним с глазу на глаз. Беседа с ним меня успокоила, и я твердо убедилась, что все будет хорошо.
В воскресенье ближе к обеду ко мне пожаловал коллектив нашего финского филиала. Некоторые пришли парами. Получилось около сорока человек.
Это был довольно таки необычный опыт для меня, когда ты со всем коллективом общаешься в непринужденной обстановке. Я и не помню, чтобы кто-то на барбекю заговорил о работе. В основном все делились своими планами на будущее, на отпуск, рассказывали о прожитых веселых эпизодах жизни.
Ближе к завершению мероприятия женщины помогли мне перемыть посуду, а мужчины прибрали мусор на заднем дворе. Так что, когда все гостьи разъехались, у меня оставалось еще куча сил, чтобы покорять этот мир.
На какое-то время у меня задержались Михаэль и Аглая. Мужчина принялся проверять дом на наличие прослушки, а мы с Аглаей засели на кухне.
Я долго не могла решиться, но после все-таки задала ей так мучающий меня вопрос. Как не крути она спутница Татта, а мужчины не всегда держат свой рот на замке.
— Аглая, ты прости меня, если что-то скажу не так, но мне жизненно важно знать одну вещь, — заговорщицким шепотом начала я, удерживая зрительный контакт с девушкой Михаэля.
— Не поняла, о чем ты, — она слегка покачала головой.
— Мне кажется и Татт, и Панкратов от нас что-то скрывают.
— Что-о? — и Аглая тоже перешла на шепот.
— Я по поводу компании, — обозначила я сферу своих подозрений, а то можно было подумать о совсем ином.
Я опасливо оглянулась на открытую дверь — никого, и наклонилась через стол.
— Мне доподлинно известно, что львиную долю доходов Панкратов старший вливал в финский филиал. Но что по факту мы здесь видим: офис на тридцать пять сотрудников и завод вне Хельсинки. Оборудование там новое, но все равно это не те деньги.
Я еще раз посмотрела на дверь, Татта не было видно.
— От Михаэля я только и слышу про завод и офис, — девушка удивленно водила по сторонам глазами.
— А ты на завод хоть раз с ним ездила?
— Зачем? — она в полнейшем изумлении распахнула глаза.
— А вот попросись с ним в следующий раз. Сто процентов, что найдет тысячу причин оставить тебя здесь.
От волнения у меня все во рту пересохло, беру стакан с минералкой. А когда я пью воду, Аглая делиться своими соображениями:
— А тебе не кажется странным, что офис в Хельсинки, а завод в Лаппеенранте. Буквально в двух шагах от границы с Россией.
Я так поперхнулась. Моя собеседница поспешила мне на помощь. И, когда она хлопала меня по спине, вернулся Татт.
— На минуту оставить вас нельзя.
— Спасибо. Я уже в порядке.
— Света, ты ко мне завтра в студию загляни, и мы с тобой договорим про рецепты.
— Какие еще рецепты? — Михаэль не сводил с нас обеих своего вопросительного взгляда.
— Света захотела попробовать приготовить что-нибудь из финской кухни. А ко мне в студию ходит шеф-повар. Вот завтра и узнаем рецепты самых вкусных блюд здешней кухни.
— По интернету посмотреть нельзя? — задал вполне логичный вопрос Михаэль.
— «По интернету» невкусно! — строго заметила Аглая.
Она вздернула нос, махнула мне рукой и направилась к выходу. Попрощавшись со мной, за девушкой проследовал Татт.
Не прошло и минуты после их ухода, как раздался звонок в дверь. Я поспешила открыть, так как была просто убеждена, что это ребята. Второпях что-то должно быть оставили.
Добродушно улыбаясь, распахиваю дверь.
— Вы что-то… забыли? — договариваю я фразу по инерции, уже видя перед собой Григория Панкратова.
Глава 64
Впервые за все время, что знаю Григория, я испытываю столь острый момент, находясь рядом с ним.
Мы смеряем друг друга взглядами. Чувство справедливости и собственного достоинства добавляет мне сил. Я расправляю плечи и плавно поднимаю подбородок.
— Уж никак не ожидала вас здесь увидеть, Григорий Викторович, — подмечаю я, приподняв бровь.
— Рано ты, Салевич, начальство свое стало забывать, — открыто упрекнул меня Панкратов.
Бросаю взгляд в сторону — два охранника уже покинули свою машину и борзо шагали к домику. Миновали калитку и вот джентльмены в темной форме в нескольких шагах от меня и незваного гостя.
— «Забывать» — чудесная функция мозга, — дерзко роняю я. — Всего доброго, Григорий Викторович! Об этой короткой встрече я тоже постараюсь как можно скорее забыть.
Надо же, под конец своей речи, даже расщедрилась на очаровательную улыбку для этого наглеца.
Еще пара мгновений и охранники возьмут Панкратова под белы рученьки и «до свидания, господин из России!»
Хитрый Гриша засек «мою гарантию безопасности» чуть раньше и запел песню уступающего: