Ответив на приветствие процедурной медсестры, мужчина крепко схватил позолоченную ручку двери, потянул на себя и нырнул в кабинет.
На светлом деревянном полотне висела табличка с именем того, за кем был закреплено данное помещение. Она гласила: «Хирург Сергей Маркович Салевич».
Он опустился в широкое офисное кресло и в который раз взглянул на часы. Четверть одиннадцатого. Где ее носит?
«Раз уж все равно ждать, почему бы не перепроверить кое-какие документы», — решил про себя Салевич и начал перебирать ближайшую стопку бумаг.
Быстрый стук в дверь, в кабинет заглядывает вторая дежурная медсестра пышечка Наталья.
— Здрасте, Сергей Маркович! Павел Иванович подменился что ли? Или вы вдвоем сегодня?
Все! Началось! Хирург озадаченно стреляет в ее сторону глазами.
— Здравствуй. Наташа, сегодня Павел Иванович дежурит. Насколько мне известно, он на обходе.
— Ага! А вы?
— Я по делам. Ненадолго, — тихо роняет Сергей.
— А! — девушка понятливо кивает, — ясно все. Простите, — она вежливо улыбается и исчезает за дверью.
Отыскав нужный документ, мужчина пытается вникнуть в информацию, когда раздается громкий звонок телефона. Точнее звучит мелодия, которую на собственный номер установила его спутница.
Обреченно вздохнув, Салевич нехотя берет трубку.
— Да, — устало буркнул он.
— Зая, ты куда подевался? — в трубке раздается тонкий голос жены. Не дожидаясь ответа, она продолжает, — я проснулась, а тебя снова нет! Как так можно?! Я думала, что мы весь день проведем вместе. Как вчера…
В последние месяцы беременности вторая половина стала просто невыносимой. И Сергей был готов молиться всем богам, чтобы время бежало как можно быстрее. Отчасти на работе время действительно шло быстро. Но стоило переступить порог дома… У-у-у! Хотелось снова бежать в клинику.
Все-таки в положении женщины обращаются в совершенно других женщин. Скорее всего, они больше напоминают маленьких капризных принцесс с аппетитом аллигатора.
— Дорогая, — ласково начал он, — не проблема. Через час я буду уже дома. Тебе что-нибудь купить? Скинь мне список.
— Ты сейчас где? — начинается привычный допрос.
— На работе. Попросили проконсультировать тут одного человечка.
— Как мне надоели все эти ваши связи, — театрально сокрушаясь, заявила девушка.
— Что поделаешь, — виновато вздохнул Сергей, — Красник попросил.
— А чего он сам не проконсультирует? — возмущение леди нарастало в геометрической прогрессии.
— У него дочка из Германии прилетела.
— Сережа, ты передай, пожалуйста, в следующий раз своему Краснику, что ты не можешь! У тебя жена на восьмом месяце беременности! И вообще, она очень-очень боиться рожать! И мужа отпускать от себя в редкий выходной тоже не хочет!
— Ну, все, зайка, успокойся. Обещаю, что следующие выходные никуда не поеду.
— Нет! Ты вообще больше никуда на выходных не поедешь! Пока я не рожу. Ни-ку-да! — вконец раскапризничалась девушка.
— Ладно-ладно! Все, котенок, мне пора.
— Через час, чтоб дома! — безапелляционно заявила вторая половина.
— Я понял. Целую.
Для начала Сергей отключился, а потом перевел телефон в режим «полета». Наконец-то свободно выдохнув, он откинулся на спинку кресла и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Вот они, все прелести семейного счастья! Хотел семью? Нате! Получите! Распишитесь! Уф!
И вдруг ОНА влетела в его кабинет, словно ураган. Сияющая. Радостная. И беззаботная. Как обычно. Как всегда. На лице, знакомом до боли, улыбка до ушей. А красивые карие глаза блестят от очевидного счастья.
Неужели все настолько прекрасно?
— Привет, Сережа! Привет, мой милый друг!
Глава 19
Я так рада видеть его! Лучезарная улыбка не сходит с моего лица. Пора бы что-то сказать. А я, как завороженная маленькая девочка гляжу на доброго серого зайку, и улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь…
Сережа совсем не изменился. Напротив, стал выглядеть еще более мужественным, взрослым и успешным.
Ухоженный, аккуратный, воспитанный, деликатный — и это только его поверхностные качества. Если я начну углубляться в воспоминания то, боюсь, слишком надолго останусь здесь. И совсем будет неизвестно, сколько продлиться наш разговор по душам. Но будет ли от того благо обоим? Однозначно лучше не рисковать.
Главное — он родной для меня человек! Как не крути, он был моей семьей. Частью моей жизни. А теперь он мой друг. Несмотря ни на что! Сережа один из немногих людей, с которым я могу быть собой.
Смотрю в его серые глаза и улавливаю идентичную волну радости от встречи.
— Какой же ты классный!
Мои слова заставляют мужчину скосить глаза в сторону, а потом и вовсе смущенно вздохнуть.
— Не жалеешь, что избавилась от такого «классного» мужа? — он обращается ко мне.
— Жалею. Очень жалею! — не перестаю улыбаться. Как же я обожаю Серегу!
— Вот, казалось бы, сказала одно, а выглядит совсем по-другому, — он с шутливым упреком роняет слова, слегка качает головой, но глаз с меня не сводит.
В какой-то момент я понимаю, что не могу сдвинуться с места. Приоткрываю рот, чтобы рассказать, как я сожалею, что мы мало виделись в течение трех последних лет. Только не могу подобрать слова. Такого со мной давно не бывало!
Моя улыбка становится более скромной. Пожимаю плечами и развожу руками — это все, на что я способна на данный момент.
Белое, доброе, светлое движется ко мне. И я с удовольствием окунаюсь в теплые, уютные, но дружеские объятия. Мои руки — на его широкой спине. Щекой я прижалась к его груди и прикрыла глаза.
Серега крепко обнимает меня и убаюкивает слабыми покачивающимися движениями.
— Я скучал, — с трудом выдает он признание и сглатывает.
О! Если мы сейчас перейдем на откровенности, нам не миновать долгого и глубокого разговора, в процессе которого можно полностью забыть обо всем и вся. И как же трудно нам будет от него отходить.
Это не нужно ни мне, ни Сереже. Поэтому надо брать себя в руки и подавить подступившие к горлу слезы. Я представляла себе позитивный разговор и рассчитывала получить помощь. Воспоминания сейчас ни к чему.
Включаю голову, выключаю сентиментальность.
— Сереж, — я отстраняюсь от мужчины и поднимаю на него глаза, — я тоже скучала по тебе.
На секунду беру его за руки и взглядом скольжу вниз.
— Тебе идет, — я акцентирую внимание на обручальном кольце, которое очень красиво смотрится на его мужественной руке.
