— Глеб, пусти меня, — прошипела я сквозь зубы. Это ж надо было этого идиота взять с собой именно сейчас! У меня точно карма подпорчена.
— Сейчас, детка, присаживайся, — громила подтолкнул меня к дивану и собирался сесть рядом.
Это какое то наказание!
— Глеб? Кажется, так тебя зовут? — холодно спросил Макс.
— Да, дружище, падай, — усмехнулся тот и показал на свободный стул.
Но у Романова были другие планы.
— Позволишь сесть рядом с Лизой. Мы не виделись пять лет. Нам многое надо обсудить, — Макс ровно и четко осадил наглость Глеба.
Я замерла не дыша. Хоть бы у этого перекаченного в тренажерке идиота хватило мозгов не спорить.
Что-то в Максе прослеживалось опасное, чего раньше в детстве не было видно.
— У нас с Лизонькой сегодня практически свидание. Давай, дружище, в другой раз вы пообщаетесь.
Боже, у меня к лицу прилила вся кровь из тела. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
— Нет. В этот раз, — отчеканил Макс и заложил руки в карманы брюк. Он не выказывал агрессии, но все замолчали и напряглись. Даже Настя, что смеялась над шутками Саши удивлено глянула на Романова.
— Да ладно, ты чего, дружище?! Еще наобщаетесь с Лизкой, — Глеб не сдавался. Он считал себя круче и сильнее. Но я была уверена, что если завяжется драка, то Макс его изобьет. В Романове не было напускного бахвальства или раздутого Альтер эго. В нем чувствовался каленный металл под кожей.
— Я сяду на отдельный стул, — быстро произнесла я, чувствуя, что ни один из мужчин не уступит. И если в случае с Максом мне было приятно. То этот деградант на анаболиках Глеб будил во мне ярость.
— Лизонька, ты чего? — спросил он, когда я зло оттолкнула его плечом.
Из-за него я была вынуждена ютиться на пуфике, а не рядом со старым товарищем, который был первой моей любовью.
И теперь будил во мне очень томные и веские ощущения.
— Как дела, Макс? Чем занимаешься? Куда пропал на пять лет? — спросила я у Романова, заведомо игнорируя Глеба.
Макс улыбнулся мне по душевному. На его впалых щеках появились ямочки. Ох, он был невероятно сексуален и красив. Волосы цвета спелого каштана были аккуратно модно пострижены, расстегнутая рубашка на несколько пуговок на шее, обнажала впадинку между ключицами и были видны просушенные мышцы груди. Глебу надо было бы долго сидеть на строгой протеиновой диете, чтоб добиться такого рельефа.
Да, я определенно гордилась Максом. И его достижениями, и его внешним видом.
Из моих девичьих воспоминаний о милом джентльмене, скромном парне, он перерос в брутального уверенного в себе мужчину.
Макс присел на край дивана и подался ко мне навстречу. Я нагло пользовалась возможностью снова рассмотреть его лицо. Чувственные губы, нос с горбинкой, которой раньше не было, большие глаза в обрамлении кофейных ресниц. Скуластое лицо с волевым подбородком для меня казалось идеальным образцом мужской красоты.
— Я работал, Лиза. Много, — сказал Макс.
От его ответа, гордость за его достижения распирала меня еще сильнее.
Конечно, ему было тяжело. Что б подняться из самых низов иногда людям всей жизни мало, не то что пять лет.
— А чем ты занимаешься? — спросила я, желая удержать подольше его внимание.
— Разрабатываю компьютерные игры, улучшаю приложения на телефон, прокачиваю существующие аркады и стратегии, — он говорил просто, обыдено. А у меня перед глазами вспыхнул целый сказочный мир.
— Да. Это закономерность, что у тебя все получилось. Ты родился талантливым. Всегда быстро считал в уме, рассказывал мне волшебные истории…я помню, — тише добавила я. Мое признание было интимным, предназначенным лишь для него.
И за это я получила очередную улыбку, будоражащую меня до кончиков пальцев.
— Расскажи о себе. Чем ты занимаешься, — перевел разговор Макс.
И что мне ему сказать… Столько всего произошло пока его не было рядом. Я сплошное разочарование на его фоне. Сначала пережила грубое и жестокое изнасилование. Затем много училась и работала, чтоб забыться. А теперь…теперь я стриптизерша в клубе Грех, а мои некогда богатые и успешные родители разорены и боятся выходить из дома, чтоб их не арестовали за продажу запрещенных препаратов в аптеке.
— У меня все отлично, — вымучено улыбнулась я.
Макс несколько секунд сканировал мое лицо, считывал мимику. Я врать никогда не умела. И если б он сейчас начал меня допрашивать, я бы разревелась и вывалила на него весь айсберг своих проблем. А потом бы себя мысленно казнила за эту слабость.
Хоть бы он не задавал больше вопросов.
Словно подслушав мой внутренний диалог, Романов понимающе кивнул.
— Потанцуем, Лиза? — спросил он, больше не выведывая о моем унылом настоящем.
— С удовольствием, — теперь моя улыбка стала тоже искренней.
Под осуждающий и злобный взгляд Глеба, Макс подал мне руку и увел за собой на небольшой танцпол второго этажа. Музыка играла совсем не подходящая. Электронные биты и начитка американского рэпа не соответствовала такому важному случаю.
Но Максу это вообще не помешало притянуть меня за талию в свои объятия. Знакомый мужской запах обволок меня. Даже сквозь шлейф дорогих духов я чувствовала аромат его кожи. Такой личный и будоражащий фантазию.
Ладони Макса легли четко на грани «прилично высоко и неприлично низко». Я с благоговейным трепетом устроила руки на его плечах.
И вот уже и для меня в объятиях Романова, музыка больше не играла роль.
Остался ритм сердец, снова прижатых друг к другу. Бой крови в венах. Эхо прошлого чувства, пускающего кряжистые мощные корни в настоящее.
— Я тоже скучала, — призналась я и нашла в себе смелость поднять лицо к Максу.
Мы кружились в танце. Чувственном, будто признание. И страстном будто секс. Макс неотрывно смотрел на меня сверху вниз. В его зрачках не было превосходства или пренебрежения, старых обид.
В нем был голод, который прогрессировал все эти годы. А теперь грозился прорваться наружу и заставить нас наброситься друг на друга. И пировать, пировать.
Не отпускать рук, не отводить глаз, не расставаться больше никогда…
— Лизок, потанцуем? — Глеб вытянул меня из объятий Макса именно в тот момент, когда мы оба остановились и зависли на губах друг друга.
Я словно очнулась от морока. Боже, я уже сама была готова поцеловать мужчину, которого не видела пять долгих лет. Я точно свихнулась от радости.
Макс сцепил недовольно зубы и, прищурившись, проследил, как Глеб повел меня в танце.
У этого амбала был уникальный дар появляться из ниоткуда именно тогда, когда он меньше всего нужен. Фигаро, что б его!
