Несколько мгновений Ида пыталась справиться с охватившими ее опасениями. Естественно, нападать на норманнов Эдит не станет, а для того, чтобы вызвать у них вожделение, она чересчур стара, так что у них не будет никаких оснований причинить ей вред. Однако Ида была слишком привязана к старухе, чтобы прислушиваться к доводам рассудка. Продолжая успокаивать себя, девушка выскользнула из своего убежища и, шепотом дав собакам команду не лаять, крадучись двинулась за всадниками. Норманны ехали не торопясь, и она без труда за ними поспевала. Гораздо сложнее оказалось не упускать воинов из виду, оставаясь в то же время незаметной для них. Ее чуть не обнаружили: один из норманнов неожиданно обернулся, и Ида еле успела пригнуть голову. Может, всаднику слепило глаза солнце или он не заметил девушку на фоне деревьев, но, внимательно оглядевшись, он снова двинулся вперед.
— Что-нибудь не так? — спросил Дрого Танкреда, когда тот в очередной раз начал осматриваться вокруг.
— Да нет, — ответил д'Уллак, медленно обводя взглядом густые заросли деревьев и сжимая рукоять меча, — Но у меня ощущение, что за нами кто-то следует. Должно быть, это Серл запугал меня своими рассказами о притаившихся в лесу врагах.
Серл тут же возразил, и между ним и Танкредом завязалась шутливая перепалка. Но Дрого не склонен был относиться к опасениям друга столь же легкомысленно, тем более что лошадь продолжала оглядываться, пугливо кося блестящим глазом. Тщательно оглядев лес, Дрого снова двинулся вперед, твердя себе, что воину не к лицу бояться любой тени, и все же невольно прислушиваясь к каждому шороху.
Через несколько минут всадники оказались на просторной поляне и увидели маленький ветхий домик. Не успели они к нему подъехать, как из дверей выбежала старая сгорбленная женщина. Потрясая в воздухе мечом и еще каким-то предметом, она бросилась на четверку норманнов. Дрого не успел произнести ни слова — его лошадь, которая все никак не могла успокоиться, шарахнулась в сторону и сшибла старуху. Все произошло так внезапно, что Дрого не успел даже натянуть поводья. Женщина неподвижно распростерлась на траве… Остановив лошадей, норманны быстро спешились и обступили лежащую на земле старуху. Кожа на ее голове была рассечена, и из раны сочилась кровь; руки застыли в неестественной позе.
— Не-ет! — закричала Ида, выскочив из-за кустов, в которых пряталась. — Нет, — повторила она тихо; в ее голосе звучала глубокая скорбь.
Норманны мгновенно обнажили мечи, но тут же опустили их — перед ними была всего лишь маленькая, хрупкая девушка. Собаки с лаем набросились на лошадей, те шарахнулись в сторону, и воины поспешили схватить их под уздцы.
Ида с рыданиями склонилась над неподвижным телом старухи.
Несмотря на то что лицо девушки было исполнено горя, Дрого был поражен его красотой. На ее плечи блестящими волнами ниспадали великолепные льняные волосы. Бросив взгляд на ее полную, упругую грудь, Дрого невольно подумал о том, как давно у него не было женщины. Голос девушки был низким, а язык, на котором она причитала над старухой, казался грубоватым. Слезинки на ее округлой щеке блестели и переливались на солнце, и Дрого вдруг нестерпимо захотелось слизнуть их языком.
— О, Эдит, почему ты иногда поступаешь так безрассудно? — задыхаясь от горя, спросила Ида. Она хотела поднять старую женщину, но остановилась при мысли, что может причинить Эдит боль.
— Я пыталась остановить судьбу, — еле слышно прошептала старуха. — Нет, неправда. Просто я сделала то, что было угодно судьбе. Так будет сказать вернее. Я знала, что сегодня умру. Возьми меня за руку, дитя мое.
— Тебе будет больно.
— Я ничего не чувствую. Это так странно — дыхание смерти унесло все ощущения из моего тела. — Ида осторожно коснулась пальцев Старой Эдит, и та улыбнулась. — А теперь слушай меня внимательно, девочка. У меня нет времени на подробные объяснения.
— Не нужно тратить силы на лишние разговоры.
— В могиле мне уже не понадобятся силы. Так слушай, Ида из Пивинси. Тот человек, о котором я тебе говорила, стоит рядом с тобой и смотрит на тебя.
— Как! Так это тот, кто тебя убил?! — изумленно воскликнула Ида, на секунду повернув голову.
— Он был всего лишь орудием в руках Божьих. Я сама выбежала навстречу его лошади. — Эдит негромко рассмеялась, но ее смех быстро перешел в сухой кашель. — Не проклинай его за это, моя девочка. Он не убийца. Я видела ужас на его лице, когда лошадь сшибла меня. Не проклинай его, Ида, потому что он твой суженый. Но и не будь с ним слишком уступчивой. Да моя Ида никогда такой и не будет. У нее есть и воля, и разум. Это много больше того, что мужчины хотят видеть в женщине.
— Эдит, я не могу.
— Можешь. Тебе еще за многое придется побороться, но ты уже знаешь волю Бога. Запомни, что я сказала тебе сегодня. И еще: в шкафу в большом ящике есть шкатулка. Возьми ее себе, и ты многое узнаешь. Когда-то у меня была другая жизнь, был муж, ребенок…
— Где они сейчас? — торопливо спросила Ида, раздумывая, правду ли говорит умирающая или у нее уже начинают путаться мысли.
— Совсем близко. Когда я уже почти оставила всякую надежду иметь ребенка, Бог даровал мне счастье стать матерью и дал мне способность угадывать грядущее. Немногие люди способны жить с этим. Потом я потеряла все — и едва не лишилась жизни… Возьми шкатулку, девочка, и прочитай те откровения, которые в ней содержатся. Прими и другой мой дар, хотя потом ты, может быть, еще не раз проклянешь меня за него…
Ида хотела спросить, что старая женщина имеет в виду, но Эдит внезапно схватила ее за руку с такой силой, что это изумило девушку. Глаза Эдит стали огромными, их бездонная глубина тянула Иду к себе, как водоворот. Девушку охватил суеверный ужас, она попыталась отстраниться, но цепкие пальцы старухи сжали ее руку, словно тиски.
— Прежде чем принять решение, всегда сначала подумай, Ида, — хрипло проговорила Эдит. — Но главное — проверь, хочет ли этого твое сердце. И всегда помни старую женщину, которая тебя любила.
— Я никогда не смогу тебя забыть, — прошептала Ида; слезы душили ее. Она нагнулась, чтобы поцеловать Эдит; в этот момент скрюченные пальцы старухи безвольно разжались, освободив руку девушки, — жизнь покинула изможденное тело.
Трясущимися пальцами Ида осторожно закрыла глаза Эдит; она чувствовала невыразимую горечь утраты и острое одиночество. Всего за каких-нибудь несколько часов она потеряла родной дом, ее семья бежала в неизвестном направлении, а теперь и Старая Эдит умерла на ее глазах. Ида поднялась, но ослабевшие ноги не слушались ее, и девушка пошатнулась, готовая упасть.
Норманн, стоявший рядом, поддержал ее, проворно схватив за руки. Совсем близко Ида увидела большие карие глаза; секунду она словно завороженная смотрела в них, но затем переполнявшие ее горе и гнев выплеснулись наружу, и девушка, извернувшись, набросилась на норманна, изо всех сил молотя кулаками по его груди.
— Убийца! — зло выкрикнула она, вложив в это слово всю свою скорбь и гнев. Хотя все внимание Дрого было направлено на то, чтобы удержать Иду за руки, он успел отметить, что и в ярости эта девушка с прекрасными синими глазами остается красивой, очень красивой… Ида рванулась и сшибла Дрого с ног. Оба повалились на траву. Шлем Дрого откатился далеко в сторону, но тот даже не стал искать его. Не до шлема — надо попытаться обуздать эту буйную незнакомку. Но не тут-то было: не успел ошеломленный Дрого опомниться, как она схватила его за кольчужную сетку и начала бить головой о землю. К счастью, это продолжалось недолго — один из воинов обхватил девушку сзади и, грубо оторвав от поверженного Дрого, поднял ее в воздух, так что ноги Иды беспомощно повисли над землей.
