— Ты обязательно справишься, — поправляет он.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я верю в тебя.
— Звучит как клише, — иронично замечаю я, но Джейс не кажется задетым.
— Но это так, — спокойно произносит он. — С тобой случилось ужасное, но ты смогла подняться, не просто выжила, а преуспела. В тебе есть сильный дух, Ангел. — Он кладет ладонь поверх моего сердца, которое сейчас, похоже, остановилось. — Тебе просто нужно увидеть то, что вижу в тебе я.
— Но я натворила кучу ошибок.
«Возможно, некоторые уже не исправить».
— Ошибки — это опыт нашей жизни. Я тоже совершал ошибки. Много. — В его глазах мелькает выражение, которое я не могу разгадать. — Но без них я был бы кем-то другим. Из каждой я что-то вынес для себя. Ну, мне бы хотелось верить в это.
Он усмехается совсем мальчишеской улыбкой, делающей его лет на десять моложе. Небольшой ветерок ерошит его темные волосы, и, поддавшись желанию, я запускаю пальцы в них.
— С тобой так легко поверить, — шепчу я.
Джейс становится между моими разведенными бедрами, и я скрещиваю лодыжки на его поясе. Его губы прикасаются к моим, едва задевая. Это даже не поцелуй, а намек на него. Обещание.
Я смотрю в его синие глаза, и наши лица так близко, что я могу рассмотреть каждую крапинку; каждую тонкую морщинку в уголках. Зародившееся желание устремляется вниз, отзываясь давлением между ног, и инстинктивно мне хочется сжать бедра.
Я сглатываю пересохшим горлом. Джейсон опускает взгляд на мои губы. Потом поднимает руку, и его теплая ладонь ложится на мое лицо; большим пальцем проводит по моей нижней губе. Не удержавшись, я чуть шире открываю рот, беря палец в себя. Джейсон кажется совершенно спокойным, но его глаза выдают его истинные эмоции, пока он наблюдает, как я мягко сосу его палец.
Это заводит. Еще не полностью угас адреналин после нашей поездки, и то, что я делаю с ним своим ртом, делает меня влажной и жаждущей.
— Ты принадлежишь мне, — нарушает длительное молчание Джейсон, и его голос жесткий, непоколебимый.
Я знаю, что если не соглашусь, то должна буду уйти. Больше никаких полумер.
Недавно подобное заявление от мужчины вызвало бы у меня лишь приступ истерического смеха, но сейчас я воспринимаю его слова как должное.
Я его. И не хочу иного.
Кивая, я выпускаю его палец.
— Тебе.
Он не выглядит удивленным из-за моего согласия. Был ли он так уверен, или хорошо скрывал это?
Я не знаю. Да это и не важно.
Рот Джейсона накрывает мой, по-хозяйски, втягивая мои губы, мой язык; показывая, чтобы у меня и сомнений не осталось в его словах. Ладони смыкаются на моем затылке; пальцы сжимают волосы.
Я тесней прижимаюсь к нему, испуская стон в его рот, пока его язык кружит вокруг моего, посасывая; превращая меня в желе; теплый пластилин в его руках.
Я чувствую, как его эрекция сквозь джинсы упирается в мой вход, так же скрытые денимом.
— Сейчас, — он разъединяет наши губы настолько, чтобы говорить, сильнее сжимая пальцы в моих волосах, — я заберу тебя домой, и ты будешь стонать подо мной, в моей постели.
Его голос грубый и хриплый: он отдается тянущей болью между моих ног.
Я едва не хнычу, а возможно и делаю это. Желание такое плотное и острое, что соображать ясно становится трудно. Джейсон вновь целует меня: нетерпеливо, поглощая, издавая низкий рык.
Я не понимаю, откуда исходит посторонний звук. Кто посмел нам помешать?
Только когда Джейсон чертыхается, отстраняется от меня и достает свой телефон из кармана, я осознаю, что это был звонок его мобильного.
Он хмурится, глядя на дисплей и поджав губы, проводит пальцем по экрану.
— Да!
Он так рявкает, что даже я вздрагиваю. Но в следующее мгновение его лицо бледнеет, а глаза становятся стеклянными.
— Что? — задушено, будто ему трудно дышать, отзывается он. — Как она?
Все внутри меня холодеет, и я соскакиваю с капота, с напряжением таращась на него.
— Я сейчас… — Он с усилием сглатывает. — Я сейчас приеду.
Он отключается и, моргнув, накрывает ладонью глаза.
— Что случилось? — боясь услышать ответ, шепотом спрашиваю я.
Он отнимает руку от лица и меня поражает мука в его глазах.
— Хоуп попала в аварию.
Глава 21
Джейс
— Больно, Джейсон, — жалуется Хоуп, тихонько похныкивая, пока я осматриваю ее ушибленную коленку.
— Знаю, Крольчонок. Но тебе придется потерпеть. Когда я учился ездить на велосипеде, тоже все время падал, — доверительно говорю я.
Хоуп недоверчиво косится на меня влажными от непролитых слез глазами. Ей трудно поверить, что ее старший брат — сильный и надежный — когда-то так же терпел поражения.
— Это правда? — Она шмыгает носом, вновь принимаясь рассматривать повреждение.
— Конечно. Я бы не стал тебя обманывать.
Недавно Хоуп только исполнилось шесть, и ее желанием было, чтобы я научил ее ездить на двухколесном велосипеде. Я специально выбрал день, когда отца и Белль не будет дома, чтобы провести урок.
— Моя подруга Лиза уже давно умеет ездить без дополнительных колесиков, — обижено признается Хоуп, когда я беру ее на руки и несу к дому.
Рана не большая, но ее следует обработать.
— Очень скоро и ты сможешь, — с уверенностью заверяю я.
— Обещаешь?
Хоуп жмурится против солнца. Ее тонкие ручки крепко обхватывают мою шею — надеюсь, она никогда не потеряет чувство надежности в отношении меня. Всю свою жизнь я разочаровывал отца, и не хочу допустить этого с этой девочкой. Я слишком сильно ее люблю. Ради Хоуп я, не задумываясь, пожертвую жизнью.
— Обещаю, Крольчонок.
Малышка глубоко вздыхает и, успокаиваясь, расслабляется в моих руках.
— Я всегда буду оберегать тебя, солнышко, — целуя девочку в висок, произношу я. — Обещаю.
— Прости Крольчонок, я подвел тебя, — бормочу я, стоя лицом к стене и уткнувшись лбом в согнутую руку. Не знаю, почему сейчас я вспомнил именно тот случай. Я должен был уберечь ее, должен был уделить больше внимания словам Белль. Но я чертов эгоист, который думал только о своем удовольствии. А теперь жизнь Хоуп под вопросом, потому что я не досмотрел, а она оступилась.
Если бы я был более внимательным…
