Своим шокирующим зрительным эффектом драматическая постановка казни Аквилия напоминает прилюдное убийство Митридатом его племянника Ариата на виду у двух вражеских армий и Каппадокии.
Рис. 8.1. Ужасающая казнь с помощью расплавленного золота — по заслугам жадным римлянам — стала поэтическим символом справедливости после 88 г. до н. э., когда Митридат приказал казнить Аквилия. Здесь изображена казнь М. Лициния Красса парфянским царем в подражание тому, как Митридат несколькими годами ранее казнил Аквилия. Pierre Coustau, Pеgma, 1555, Glasgow University Library, Special Collections
Поколением позже, в 53 г. до н. э., царь Парфии, подражая Митридату, влил золото в глотку другого богатого римского захватчика, бывшего предметом ненависти за его жадность, — М. Лициния Красса. Грубая символичность смерти от расплавленного золота сделала это зверство олицетворением жестокой — хотя и не лишенной поэтической справедливости — мести в Средние века и после. Образ разозленного порабощенною народа, который заставляет империалиста получить свою порцию золота, прочно укоренился в общественном сознании еще пятнадцать столетий спустя. Европейские историки и художники заимствовали эту сцену для того, чтобы изобразить, как Монтесума, последний император ацтеков, наказал ненасытную страсть испанских конкистадоров к желтому металлу
[267].
Однако в 88 г. до н. э. жестокую казнь Митридатом ненавистного римлянина затмило еще более ужасающее происшествие: хладнокровная резня десятков тысяч италийских поселенцев в провинции Азия.
Смерть римлянам
После того как Митридат разбил армии римской коалиции и начал уверенное движение через центральные регионы Анатолии, римляне и их сторонники бежали от него к побережью. Среди них были Херемон Нисский с семьей и римский военачальник Кассий. Декреты Митридата, в которых за Херемона предлагалось вознаграждение, проливают новый свет на положение дел в римской провинции, не до конца проясненное античными текстами. Надписи свидетельствуют, что италийские беженцы — со своими домашними и рабами — бежали в Эфес, Адрамиттий, Кавн и другие крупные города на побережье.
Таким образом, в течение нескольких месяцев перед резней 88 г. множество римлян и других жителей Италии уже ночевали в храмовых святилищах ради безопасности. Легионеры из потерпевших поражение римских легионов также присоединились к потоку беженцев. Это значит, что латиноязычное население в этих городах возросло перед тем, как был фактически исполнен приказ об их убийстве. Стекаясь в крупные города, отчаявшиеся беженцы становились еще более уязвимыми. Этот массовый исход помогает объяснить чудовищный успех распоряжения Митридата, которое практически уничтожило присутствие римлян в Малой Азии.
Приключения одного выжившего римлянина прослеживаются в античных источниках. В Риме ходил слух, что бывший провинциальный военачальник Рутилий Руф спасся от смерти в период массовой резни, поскольку переоделся в греческую одежду. Некоторые выходцы из Италии действительно избежали судьбы своих соотечественников, одевшись в характерную греческую одежду, но Рутилия Руфа, вероятно, пощадили, потому что его так уважали в Анатолии за попытку защитить провинцию от безжалостных сборщиков налогов. Было хорошо известно, что римский сенат наказал Рутилия за его снисходительность, вынеся ему приговор по вымышленным обвинениям. В 92 г. до н. э. он поселился в Смирне, к северу от Эфеса, где народ встретил его почестями и цветами.
Судя по всему, друзья в Смирне предупредили Рутилия о резне и организовали для него безопасный переезд в Митилену на Лесбосе — том же острове, где был захвачен в плен Аквилий. Итальянский ученый Аттилио Мастрочинкве недавно выдвинул предположение, что Рутилий мог сыграть определенную роль в передаче Аквилия Митридату. Античный историк Феофан Митиленский даже передает историю, вовлекающую Рутилия в подготовку резни 88 г. до н. э. В любом случае нам известно, что Рутилий остался в живых и написал воспоминания о войнах Митридата, оказавшие большое влияние на последующих авторов. К сожалению, воспоминания Рутилия не сохранились, как и очень многие произведения античной литературы
[268].
Аппиан пишет, что несколько италийских беженцев собрались на Родосе. Среди них были Кассий, командовавший войском совместно с Аквилием в момент поражения, и сыновья Херемона Нисского. Сыновья выжили, однако сам Херемон остался в Эфесе и, как считается, погиб вместе с другими римлянами в храме. Рассказы о том, почему Рутилий спасся, а Херемон предпочел остаться, — это всего лишь две из тысяч личных историй о героизме и трусости, спасении и гибели, теперь затерянных в истории.
Ужасные события того дня в Эфесе, Пергаме, Адрамиттии, Кавне, Траллах и других городах были изложены в первой главе. Среди прочих городов, выступавших на стороне Митридата, где также произошла массовая резня, были Ниса, Апамея, Книд, Милет, Эритры и острова Эгейского моря Кос, Лесбос и Хиос. Нам известно, что их считали замешанными в этом, поскольку именно эти места были жестоко наказаны Суллой, римским военачальником, пришедшим отомстить за резню
[269].
Эта резня поднимает множество вопросов. Как координировались действия? В какой точно момент это случилось? Где был Митридат? Как он мог быть уверен в том, что столько людей выполнят его приказ? Мы уже видели, насколько сильное недовольство вызывало жестокое владычество Рима, налоги и рабство среди греков и в Анатолии. Победы Митридата заставили ненавистных римлян обратиться в бегство. Однако ярость, с которой на них напали в 88 г. до н. э., говорит о том, что к италийским поселенцам питали исключительную ненависть все слои общества. Для этого было множество оснований.
Историк Рима Дж. П.В.Д. Балдсон привел сведения о «положительной и негативной репутации» Рима, собранные из античных авторов. Многие древние авторы восхищаются традиционной римской культурой и военным искусством, отвагой и доблестью, но в то же время Балдсон отмечает, что римлян этой эпохи многие ненавидели за «равнодушие и оскорбительное поведение вне своей родины». Марк Корнелий Фронтон, знаменитый италийско-ливийский оратор (р. 95 г. н. э. в Карфагене), написал, что «римлянам не хватает тепла, они равнодушны». Диодор Сицилийский, греческий историк, который писал сразу после войн Митридата, замечает, что «в былые времена римляне придерживались лучших законов и обычаев [и] с течением времени они получили величайшую и славнейшую империю, известную истории. Но… древние обычаи уступили пагубным склонностям». Отношения между римскими властями и колониями часто бывали отравлены «взаимными подозрениями и неравенством сил», даже среди местной элиты. Высокомерие и превосходство привело к возникновению стереотипа «отвратительного римского» дельца, настойчиво ищущего выгоду и власть, обирающего и порабощающего местные роды.
