Ангела не понимал, в чем дело. Почему она молчит, почему не подойдет ближе и не обнимет его. Он сам не мог сделать этого от волнения и растерянности. Мелла смотрела на него спокойно, словно ее светлое лицо было всего лишь маской. Так, словно ее подменили.
Ангела коснулся ее руки и потянул к себе. Мелла с интересом разглядывала его, словно видела живого человека впервые.
– Что с тобой не так? – Слова Ангелы перешли на шепот. – Это правда ты, Мелла?
Глаза девушки словно вспыхнули от подступившего озарения, и она спросила:
– Меня зовут Мелла?
На глаза Ангелы навернулись слезы. Он вспомнил, как она умирала у него на руках, как улыбалась, как признавалась, что он самый классный брат на свете, как жизнь потухала в ее глазах. Но после следующей фразы Меллы сердце Ангелы разбилось:
– А ты кто?
Он набросился на нее с объятьями, отчего девушка едва удержала равновесие. Она не обнимала его, ничего не говорила. Ангеле казалось, что он обнимает шарнирную куклу. Холодную, мертвую куклу – от Меллы не веяло теплом и жизнью.
Ангела пытался держать себя в руках. Но в голос прорывались нотки боли, тревоги и сожаления о том, что она не помнит его, что превратилась в геройскую душу без прошлого, без воспоминаний о своем подвиге.
– Мелла… – приглушенно говорил он ей в плечо, – почему ты здесь? Ты помнишь, почему здесь оказалась?
Мелла покачала головой. На ее лице не читалось никаких эмоций.
Ангела отпустил ее и еще раз посмотрел на сестру. По его щеке скатилась слеза, и, глубоко вздохнув, он произнес:
– Я отпускаю тебя.
В тот же миг Мелла исчезла. Ангела упал на колени и закрыл лицо руками. Он не ожидал, что встретится с ней, по крайней мере не так.
Лес Мерцаний лишал героев их воспоминаний. Зачем тогда они здесь? Почему нельзя отпустить их души? Зачем все это?
На плечо Ангелы легла рука. Он вздрогнул. Поднял изумленный взгляд и чуть не упал на землю от увиденного. Перед ним стоял Трой. Невредимый, в той же одежде, в которой умер. С тем же мертвым выражением лица, как и у Меллы. Ангела не хотел смотреть ему в глаза. В них не было ни жизни, ни воспоминаний, ни огонька, который был раньше. От него не осталось ничего, кроме внешней оболочки.
– Трой… – Ангела всхлипнул и сел на землю.
Трой машинально последовал его примеру. Даже в движениях не было ничего живого.
Ангела поджал колени и взглянул на своего мертвого друга, пытаясь понять, что с ним происходит. Он чувствовал себя несчастным, обреченным на страдания видеть души умерших дорогих ему людей, в которых не было души. Они были будто искусственными. Эрар испытал облегчение оттого, что мог закончить этот кошмар, произнеся лишь: «Я отпускаю тебя».
– Ты помнишь меня? – без надежды спросил Ангела.
Трой захлопал глазами и покачал головой.
Ангела спрятал лицо за руками, чтобы скрыть от Троя подступавшие слезы. В горле застряли заветные три слова, которые могли освободить Троя, но он тянул. Хотел подольше побыть с ним, даже понимая, что это не он. Не тот Трой, которого он знал. Это причиняло боль, но Ангела не мог иначе. Это чувство настигло бы его в любом случае. Вопрос только в обстоятельствах.
– Я впервые вижу здесь кого-то, – глухо проговорил Трой не свойственным ему голосом.
– Как давно ты здесь?
– Я только пришел.
Время в этом месте ощущалось по-иному.
– Ты хочешь знать, почему тут оказался? – спросил Ангела, глядяя на светящиеся колосья.
– Хочу.
– Ты здесь из-за меня. Ты покончил с собой, чтобы спасти меня.
– Ты был для меня важен? – в голосе Троя появились нотки заинтересованности.
– Ну… наверное.
Они сидели молча. Ангела весь сжался от холода, свернулся калачиком и прижимался носом к коленям, спрятав руки в рукавах.
– Тебе холодно? – вдруг спросил Трой.
– Да, а тебе?
– Я не чувствую холода.
Ангела молился, чтобы Трой не произнес больше ни слова. Оно лишь будило в нем умирающее желание увидеть и услышать его настоящего. Голос придавал этому желанию каплю жизни, но затем забирал ее с собой.
– Я хочу отпустить тебя, – наконец сказал Ангела. Он больше не мог чувствовать на себе эти ненастоящие взгляды, слышать голос, от которого ощущал себя лишь несчастней.
– Как ты это сделаешь?
– Мне нужно просто сказать три слова.
– «Я тебя люблю»?
Ангела улыбнулся неприсущей Трою наивности, не смея смотреть ему в глаза.
– Нет, другие.
– Я не знаю почему, но эти слова засели в моей голове. Может, это то, что я не успел сказать перед смертью?
Тело Ангелы резко обдало жаром. Желание закончить разговор нахлынуло с новой силой, но он вдруг понял, что впервые за эти несколько минут видит оживленный взгляд Троя, словно тот о чем-то вспоминал.
– Я не знаю, – признался Ангела, солгав.
– А кому я должен был сказать это?
– Я не знаю…
– Это разве не ты?
– Я не знаю!
Ангела хотел вскочить с места и закричать: «Я отпускаю тебя!», но Трой схватил его за руку и притянул к себе.
– Что ты делаешь?
Голова начинала кружиться. Весь этот мир, вся эта ситуация сводила Ангелус ума. Он хотел убежать отсюда и больше никогда не вспоминать об этом месте, в котором терялось время, и все, что оставалось, – это отчаяние и усиленное чувство вины. Как можно в таком состоянии отпускать человека?
– Я… Я отпускаю тебя!
Трой продолжал держать Ангелу за руку и холодно смотреть в его глаза. Ничего не произошло.
– Почему не выходит? – Ангела в панике стал оглядываться по сторонам.
– Потому что ты не отпустил вину за мою смерть, Ангела.
– Т-ты назвал меня по имени!
– А ты солгал мне, говоря, что не знаешь, кому я должен был сказать те слова. – Трой приблизился к бывшему синтониму.
– Все это время ты помнил меня? – Ангела, не веря, покачал головой. – Но Мелла меня не помнила.
– Твоя сестра ведь не была твоей целью, когда ты сюда направлялся?
Ангеле сделалось стыдно. Он до сих пор не мог понять, как не подумал о своей сестре.
– Тогда зачем ты притворялся?
Трой улыбнулся, и на душе Ангелы стало тепло, легко, отрадно, что он наконец-то видит того самого Троя.
– Мне было интересно за тобой наблюдать.
– Ты мучил меня.
– А ты врал мне. Я же знаю, кому должны были быть направлены эти слова.
