— Потому что я должен знать, что ты меня любишь. Твои поцелуи не врут. Твои глаза никогда не врут. Ни слова, ни поступки. Если я буду знать, что ты на моей стороне, я разрушу все стены и убью всех драконов. Поняла?
— Хорошо, целуй, — сказала Марина, затрепетав ресницами.
Ренат оторвался от неё, тяжело дыша, и сказал:
— А вообще-то, это в твоих интересах, целовать меня часто и много. Для снятия напряжения. Иначе можешь оказаться в тёмном уголке, абсолютно голенькая и наедине со «страшным» парнем. Тебя устроит такое быстрое развитие событий? Могу организовать.
— Муратов, ты очень пошлый!
— Знали глазки, что покупали… Пойдём.
Они вышли на сцену. Ренат держал Марину за руку. Мутко посмотрела на них, идущих к ней, строгим взглядом над очками, кивнула хористке, с которой только что разговаривала и выжидательно подняла одну бровь.
— Вера Алексеевна…
— Муратов, что ты здесь делаешь? Ты уже не в труппе.
— Я знаю. Простите, я виноват. Можно с вами поговорить? С вами и Тарасом Семёновичем. Ещё Стас Образов должен подойти.
Мутко перевела взгляд на Марину, сказала:
— Ну, не знаю. И о чём же мы все будем говорить?
Вокруг них собирались участники оперы, прислушиваясь к разговору. Вера Алексеевна, Марина и Ренат оказались в середине тесного круга под любопытными взглядами студентов.
— Вы ведь понимаете, что мы… не тянем? Вся эта… старина. Людям будет скучно, они не выдержат. И мы не поём, а воем. Нам много лет нужно этому учиться, но мы же не в консерватории.
Мутко пожевала губами и сказала:
— Ничего нового ты сейчас не сообщил, Муратов. Я с тобой согласна. Поэтому мы приняли решение…
— Подождите, Вера Алексеевна! Есть выход. Разве принципиально, чтобы мы только пели? То есть, да, там ещё речитативы и танцы… но почему бы нам не сделать из оперы мюзикл? Давайте сократим наши… арии, извлечём музыку, обработаем её в современном стиле, Стас нам поможет. Костюмы у нас и так смешанного стиля. Все сценки в промежутках доведём до настоящей буффонады, гротеска, чтобы смешно было. Многое можно придумать!
— Ренатик, это… хорошо… это прекрасно! Но мы не успеем, дорогой ты мой.
— До февраля успеем. Новогоднее выступление упростим. Потом будем репетировать каждый день. Правда, ребят, потянем?
Вокруг загомонили студенты. Лишь у некоторых на лицах было написано сомнение, остальные кивали и улыбались. Они все «попали», догадалась Марина, подсели на театр, атмосферу, общность, наслаждение любоваться собственным талантом и талантом других.
— Видите, все согласны. Марина, ты согласна? — Ренат обратил к ней сияющее лицо.
— Да.
— Даже девушка моя любимая согласна, — смеясь глазами и привлекая Марину к себе, сказал Ренат, словно не замечая всеобщего «О-о-о!»
Мутко обещала подумать, организовать совместную встречу и уговорить павшего духом хоровика начать всё сначала. Ренат с Мариной вышли из зала. Муратов обессиленно сел на подоконник в стеклянном переходе:
— Ну всё, теперь закрутится.
— Что?
— Всё. Завтра весь ЮМУ будет знать, а значит, и дядя мой. Хотя он и так знает. Но теперь всё официально. Слышишь? Ты официально представлена как моя девушка. Это большая ответственность, Марина Михеева!
— Опять ты шутишь?!
— Шучу, — Ренат устало прикрыл глаза.
Мергелевск, посёлок Удзыфка, август 2017 года
— Здесь?
Варя посмотрела в окно:
— Кажется. Идём?
— Уверена?
— Не возвращаться же теперь! К тому же, нас ждут.
По двору гадалки ходили мелкие взъерошенные куры. Огромный ротвейлер в вольере глухо рыкнул и зевнул. Девушки защёлкали каблучками по выложенной камнем дорожке, вошли в тёмную прихожую. Альбину затошнило от густого запаха благовоний. В «приёмной», маленькой комнатке с лавками вдоль стен, уже кто-то сидел. Женщина. Альбина села, кивнув, дама кивнула в ответ. Симпатичная, светловолосая, лет сорока, видно, что обеспеченная и… несчастная. Не дай бог, подумала Альбина, и ей лет через десять ещё бродить по подозрительным «магическим» притонам.
Из комнаты, зашторенной плотной тканью с золотыми звёздами, вышла молодая женщина с планшетом, деловито бросила ожидающим:
— На двенадцать, Валентина.
Светловолосая суетливо подскочила, схватила сумочку, шмыгнув носом, пошла за «секретаршей».
— Нам на час, — сказала Варя виновато. — Рано приехали. Думала, вдруг долго искать придётся.
Альбина пожала плечами: ничего. Время пролетело быстро, наверное, потому что Альбина привычно погрузилась в свою «дрёму» — сны наяву. Из комнаты доносились бубнение и всхлипывания. Вышла вся заплаканная Валентина, быстро прошла мимо, сморкаясь. Альбину и Варю пригласили внутрь.
— Вы вдвоём? — спросила гадалка, женщина лет пятидесяти, с породистым лицом и замысловатым тюрбаном на голове.
— Она, — Варя ткнула в Альбину пальцем. — А я посмотрю. Может, тоже… потом…
Гадалка кивнула. На её визитке было только имя: Нора, потомственная, ученица такого-то и т. д.
— Фотографию принесла?
Альбина вытянула из сумочки фото Рената, медленно выложила на стол.
— В курсе, что возврата денег нет даже при отрицательном результате? Хорошо. Я делаю своё дело честно и без обмана. Но помимо меня, в этом мире борцов хватает. Иногда я побеждаю, иногда они, всё зависит от перевеса сил, в чью сторону маятник качнётся, того и победа, — Нора посмотрела на фото, забарабанила по столу длинными узкими чёрными ногтями. — Ты, подруга, можешь снаружи подождать?
Варя неохотно кивнула, бросила на Альбину ободряющий взгляд и вышла. Гадалка пожевала губами:
— А если я скажу тебе, чтобы ты от этой идеи отказалась?
— Что, никак? — с ироничным смешком отозвалась Альбина.
— Как, ягодка моя, как. Всё возможно. Купить можно, что угодно: и счастье, и любовь, и здоровье. Вопрос в том, сколько ты готова заплатить. Я не про деньги. Хотя и про них тоже.
— Ну, положим, я готова заплатить… много. А что я получу? — дерзко спросила Альбина.
— Борьбу вечную. Любовь такую — противостояние. Он сопротивляться станет, весело будет, интересно, больно, такой человек. Не твой человек.
— А кто та, другая? Чей он? — хрипло выдавила Альбина — у неё жгло горло.
— Не могу тебе сказать, сильный у неё ангел-хранитель, закрыта она.
— Вы можете с ней что-нибудь сделать?
Гадалка задумчиво провела ладонью над лицом Рената на фото:
— Не знаю, нужно думать. Не хотелось бы, потяну ли? Есть шанс без этого обойтись. Готов он. Жизнь изменить, сдаться. Если момент поймаешь, возьмёшь его голыми руками. Тогда никто тебе не помеха. Упустишь — потеряешь навсегда.
