«Влюблённый: Нам повезло, что это грузовой лифт, а не пассажирский. В пассажирском мы бы стояли. Там коленки негде согнуть.
Тарталья: Силы небесные, о чём вы?! Упражняетесь в остроумии, когда мы все в дерьме?!
Рычит, нервно нажимая на светящиеся кнопки:
Эй, там! Вы меня слышите?! Мы застряли!… Никого нет! Понапивались все уже, сволочи!!! Вот погодите, выйду отсюда!
Двое друзей молодого человека переглядываются с понимающими усмешками и тоже садятся рядом с темноволосым. Надув губки, бросает у стены свой небольшой пакетик девушка в огромной шапке крупной вязки. Молодая женщина с длинными рыжими волосами…»
Я морщусь, перевожу курсор, стираю слово «рыжими», заменяю на «тёмными». Почему в роли Изабеллы я всё время представляю Марину, а в роли Влюблённого — Рената? Всё смешалось: новелла, дневник, мои собственные воспоминания.
Бригелла: Значит, большинство из нас не хочет знакомиться с посторонними людьми. Как же будем обращаться друг к другу?
Мадам: Я знаю. Я дам всем нам имена. Как в комедии положений. Я, например, Мадам, матрона в почтенном возрасте. Вы, молодой человек, Бригелла, очень умный и хитрый персонаж. А вы ведь чиновник, верно? Тогда вы — Тарталья.
Тарталья (с негодованием): Что за чушь? Вы, видно, из ума выжили? Напомню, что именно вы первая зашли в грузовой лифт, совершенно не предназначенный для перевозки живых людей, и ввели в заблуждение всех нас, а значит, часть ответственности за ситуацию лежит именно на вас! Мы заперты здесь без связи, с неработающими мобильными! Вам смешно? Комедия положений, значит?
Коломбина (мрачно): Я, между прочим, скоро захочу в туалет.
Изабелла (с любопытством): А кто же тогда я?
Влюблённый: Вы Изабелла. Я вас сразу узнал.
Мадам: О! Юноша разбирается в театре?
Влюблённый: Немного.
Мадам: Изабелла — самый прелестный персонаж. Добрая, красивая девушка, влюблённая в главного героя.
Изабелла (с грустной усмешкой): Хоть что-то приятное, учитывая ситуацию. Ещё бы узнать, кто мой герой.
Мадам (убеждённо): Вы преодолеете тысячи препятствий на пути к любви и будете счастливы.
Изабелла: А почему вы думаете, что я несчастлива? И не влюблена уже?
Мадам (с таинственным видом): Я просто предположила. Это ведь комедия, театр, не по-настоящему, верно?»
Мергелевск, ЮМУ, декабрь 2006 года
Марина проснулась со странным ощущением: что случилось вчера? Почему она так счастлива? Вспомнила. С улыбкой прикоснулась к губам. Вчера она увидела Рената под балконом. И даже на секунду не засомневалась, что он пришёл к ней. Отбросив все сомнения, повернулся спиной к собственным амбициям, только чтобы быть с Мариной. Она бы тоже так сделала — без колебаний пожертвовала бы всем ради любимого.
На стуле висело полотенце с кроликом. Марина с глупой улыбкой подержала его в руках. Ещё влажное. Лишь бы Ренат не заболел. Она так и не напоила его чаем с малиновым вареньем.
В университете настроение начало падать с первой же пары, а к большой перемене стукнулось о пол: Рената нигде не было. Марина даже хотела посмотреть расписание четвёртого курса, но окончательно разобиделась и решила при первой же встрече убить Муратова с особой жестокостью. Гнев боролся в ней с тревогой: а вдруг он всё-таки заболел? Спросить у Вадима? Лишний раз заговаривать с Ярником не хотелось. Она шла на репетицию, зная, что возможно сегодня решится вопрос о закрытии или дальнейшей разработке оперы. Ничего хорошего к настроению это не добавило. Марина пришла рано, посидела в зале, пока собирались остальные участники, тоже подавленные и не очень склонные к общению, и ушла за сцену, в самый темный угол рядом со старыми новогодними декорациями. Ей нравилось сидеть там, слушая музыку в наушниках, пока подключался свет и распевались солисты.
Ренат налетел, словно ураган, подхватил, посадил её на высокий динамик, втиснулся между коленок, неистово целуя в волосы, веки, шею. Марина сразу «выключилась», попав в танец губ, рук, глаз, затянутых странной поволокой. Очнулась, сердито стукнула его кулачком по плечу, Муратов сразу же «отлип», нагнулся, заглядывая ей в глаза своим «бешеным» взглядом и улыбаясь именно той улыбкой, от которой у Марины вечно заходилось лихорадочным стуком сердце.
— Эй, ты где был?
— Скучала?
— Нет! Решила, ты мне вчера приснился! Даже успела этот сон забыть почти!
— Не обижайся, карамелька. Я отсыпался. Я почти не спал до вчерашнего дня! Из-за тебя, между прочим! Ты теперь должна мне триста поцелуев!
— Ты пары прогулял, что ли?
— Да. Но никто меня не накажет. Все преподы посмотрят на меня и скажут: «Ему можно. Он вчера стал счастливым».
Марина почувствовала, что тает внутри. И как у него это получается? Как он слова такие находит? И ведь не одна она постоянно попадает под обаяние Муратова. Вон, Вера Алексеевна иногда вся розовой лужицей по полу растекается, когда он начинает свои «песни».
— Не будет тебе никаких поцелуев! Я ещё не простила тебя за больницу!
Ренат резко посерьёзнел, словно мим, стёрший улыбку с лица движением руки:
— Прости. Пожалуйста. Это было невыносимо. Я тебя чуть не подставил. Думал, через что бы тебе пришлось пройти, если бы я не удержался и упал. Причинил тебе боль, ты поранилась. Решил, что мне нельзя с тобой быть, я тебе несчастья только приносить буду.
Марина опустила голову, помотала кудряшками, смущенно пробормотала:
— Нет, счастье.
Ренат прижал её голову к груди, медленно выдохнул над ухом:
— Прощаешь?
— Да.
— Покажи шрам.
— Не хочу. Некрасиво.
— Нет, покажи.
Он взял её за руку, медленно повёл по коже своей крупной сильной ладонью, поднимая рукав, у Марины по всему телу побежали мурашки и вырвалось:
— Ты нарочно… так делаешь?
— Конечно, — Ренат усмехнулся, подвигаясь ближе. — Проверяю реакцию. Ты сладкая карамелька, очень, очень сладкая, ты это знаешь?
Заглянув ему в глаза, Марина поняла, что если не сбежит, то… что-нибудь произойдёт, и соскочила с динамика.
— Пора, сейчас все соберутся.
— Я с тобой.
— Ты же ушёл из постановки!
— Хочу вернуться. Сегодня со Стасом разговаривал, очень долго. Если всё получится… Марина, поцелуй меня ещё раз. Мне это очень нужно.
— Почему? — наивно спросила она.
