Второй парень Альбине сначала понравился. Он много слушал и много ел. Он нигде не работал, ему было негде жить, и звали его Анатолий. Счёт за кафе Альбина оплатила сама.
Третий, Михаил, был рок-музыкантом. Он был симпатичен, высок, худ и застенчив. Михаилу требовалось отвлечься. Он признался, что «пошёл на крайние меры», начав знакомиться в сети, так как в жизнь его вернулась девушка, в которую он был некогда влюблён и которую тщетно старался забыть. Он даже пытался показать Альбине фото той самой девушки, от чего она удалила его из приложения прямо в ресторане, отлучившись в туалет, а затем выйдя через вторую дверь.
После пятого свидания Альбина зашла в спортивный магазин. Посмотрев ассортимент бейсбольных бит, она выбрала самую удобную, взвесила её в руке и слегка замахнулась, чуть не задев подошедшего к ней консультанта.
— Для себя или молодого человека? — с улыбкой обратился к ней молодой человек в униформе магазина, прикрываясь ладонью.
— Для молодого человека, — так же приветливо отозвалась Альбина.
— Подарок?
— Ну, можно и так сказать.
— Хорошая модель, берёза. Есть ещё модели из вспененной резины, очень лёгкие.
— Лёгкую не надо.
— Могу предложить комплект…
— Понимаете, — с задумчивым видом перебила продавца Альбина, оценивающе похлопывая битой по ладони, — мой парень любит гольф. Но мне посоветовали биту. Навыка у меня нет, поэтому подскажите, как ей бить. Чтоб вдребезги, понимаете? Чтобы. Всё. Вдребезги.
Консультант внимательно вгляделся в лицо покупательницы, слегка побледнел и жалобно протянул:
— А может, не надо… нашим товаром?
Альбина прищурилась, повертела биту в руке и покладисто сказала:
— А может, и не надо. Спасибо, заберите. Я ещё подумаю.
Выходя из магазина под испуганным взглядом продавца, она пробормотала себе под нос:
— Действительно. Зачем мне бита? У Рената прекрасные клюшки для гольфа.
Мергелевск, август 2017 года
После репетиции Ренат зашёл на кухню клуба. Су-шеф Витя быстренько организовал для директора сэндвич с холодной телятиной. В маленьком закутке, выделенном для сотрудников, подкреплялись две танцорши из второго состава, Света и Катя.
— Здравствуйте, — хором сказали девушки.
— День добрый. Верной дорогой идёте, товарищи, — пошутил Ренат, разглядев на их тарелках приличные куски омлета.
— Служим «Твайлайту», — со смешком ответила Света.
— Что там с репетицией в гортеатре?
— Через два часа машина будет, Ренат Тимурович. У нас два выхода. Мы могли бы и за одну репетицию всё прогнать, но там кавардак полный с номерами.
— Ну, что я сделаю, девчонки? Не я там хозяин.
— Мы понимаем, — вздохнули танцовщицы.
Муратов одобрительно кивнул и занялся сэндвичем. Девушки вернулись к прерванной беседе:
— … вот, о чём я? Я слышала, знаешь, что если не тот парень снится, а хочешь, чтоб другой снился, нужно взять какую-нибудь вещь, которая может ему понравиться, положить под подушку и сказать: «Приснись, тогда подарю».
— Кать, я в это, конечно, ни фига не верю, но у меня такое чувство, что Вовчик это каждый день у себя в постели говорит. Нет, поверь, я не хочу, а он снится, снится. Пока, правда, не подарил ничего, врун и жлоб, как всегда, даже во сне — одни разговоры…
— Так ты его переиграй, — сказала Катя, с шумом высасывая сок из пакетика. — Купи что-нибудь для Славика.
— Что же я ему куплю? — пожала плечами Света. — Он только жрать любит. Не селёдку же под шубой мне под подушку класть?…
* * *
Муратов вернулся домой раньше обычного: программа шла по накатанной, важных гостей не ожидалось, а в офисе остались Вадим и арт-директор Ева. Ренат заехал в гипермаркет, купил «мраморной» говядины и приготовил себе отличный ужин, который съел у бассейна, оставив двери на террасу открытыми, против правил налив себе полбокала красного вина и наслаждаясь теплым, но не душным вечером и любимым плейлистом на музыкальном центре. Он расслабился и если бы не вино, зашумевшее в голове, спустился бы к морю. Ветер донёс звуки музыки, Ренат прислушался… и плеснул себе из бокала на брюки, резко выпрямившись в плетёном кресле. Щёлкнул пультом. Ему показалось? Он слышал увертюру к «Сыну-сопернику»? Эту мелодию он узнает из тысячи. Ренат напряженно прислушивался. Нет, всё же послышалось. В соседях у него пожилой меломан, часто слушает классику при открытых окнах, вот, видно, и принесло вечерним бризом. Муратов откинулся в кресле и нажал на кнопку на пульте стереосистемы.
— Может, мне остаться?
— Нет, — Марина улыбнулась ему из-за дверцы шкафа, за которой одевалась. — Иди. Я немного устала… ну, ты понимаешь, перенервничала…
— Во сколько ты обычно ложишься?
— Не раньше двенадцати.
— Поцелуй меня ещё раз.
— Нет. В последний раз, когда я тебя сегодня поцеловала, ты опять…Мы так с тобой до утра не расстанемся, а мне завтра на пары.
— Маленькая, ответственная почемучка. Я уйду, обещаю. Один прощальный поцелуй.
…Вадим открыл ему с таким видом, словно вообще никогда не спал. С напряжённым и серым лицом.
— Где ты был?
— Тебе всё расскажи… дай гитару, быстро.
— Зачем?
— Атос, не тормози! Быстрей!
Ренат пронёсся мимо бабы Жени, которая только фыркнула ему вслед: двери общаги ещё были открыты. Он настроил гитару на лавочке, встал и обошёл корпус ФПР. В парке общежития ярко горели фонари. Пахло цветами и сочной травой. Муратов прокашлялся, коснулся струн:
— О ночь, укрой темнотою ты меня с моей тоскою, спрячь во тьме лю-ю-юбовь мою…
На втором этаже зажёгся свет, на балкон вышел второкурсник, облокотился о перила.
— Ты, о месяц! Ме-е-есяц жемчужный! Несносен мне твой свет ненужный!
На балконе третьего этажа появились пятикурсницы в халатиках, заулыбались, помахав четверокурснику.
— Спрячься! Спрячься! В за-а-авесу тёмных туч! — Ренат закинул гитару на плечо, приложил ладони ко рту рупором и проорал: — Леонора! Любовь моя, выйди на балкон!
Пятикурсницы зааплодировали. Окна пятого этажа оставались тёмными. Дана съехала ещё месяц назад, в апреле, и жила в Мергелевске у матери.
Наконец-то! Марина посмотрела вниз, прижала руки к щекам, попыталась что-то крикнуть, скрылась внутри и выскочила уже с телефоном.
— Ренат, господи, что ты делаешь?!
