Большая перемена. В столовой Марины нет, в кафетерии тоже. Что она ест в последнее время? На лице одни глаза остались. Впереди сессия, дополнительные нагрузки. О чём почемучка думает вообще? Ренат уже собирался выйти, но замешкался, распутывая наушники, и увидел, как Марина проскользнула от дверей кафетерия к сэндвич-бару. Пооглядывалась, поднимаясь на цыпочки, облегчённо выдохнула, принялась читать меню, огорчённо подняв бровки. Скидок сегодня нет, бюджетные варианты с колбасой с грифельной доски стёрты. Марина вздохнула и двинулась к выходу, взвалив на плечо рюкзачок.
— Стоять! — он догнал её, растолкав очередь, и поймал за локоть. — Сядь! Я сказал, сядь! Вадим, иди сюда. Садись рядом. Посторожи её, чтоб не убежала.
Ярник, тоже только что вошедший и задумчиво разглядывающий меню в нескольких шагах от стойки, изумлённо вытаращил глаза. Ренат потом с ним объяснится. А может, и нет. В конце концов, какое Атосу дело? Пусть радуется, что благодаря дружбе с главным «мушкетёром» учится за счёт Муратова-старшего. Ренат, кстати, и по его счетам сейчас платит.
— Ренат…
— Просто посиди рядом.
Марина медленно опустилась на стул. На щеках у неё проступили красные пятна. Вадим дёрнул скулой, сел напротив, глядя в угол. Ренат внаглую протиснулся к стойке мимо очереди, набрал еды, поставил поднос перед Мариной:
— Вадим, теперь иди, потом поговорим, окей?
Ярник сидел.
— Вадим!
«Атос» встал, прошёл мимо Муратова, плечо к плечу, с горечью шепнул на ухо другу:
— Дурак.
Ренат усмехнулся. Он и сам знает, что дурак. В толпе студентов, что сейчас таращатся на них с Мариной, есть и тот «рот», что подкармливается дядей и рад будет слить между зубов последний отчёт о поведении Муратова-младшего. К чёрту! Он ничего не нарушает, просто поговорит с партнёршей по пьесе. Подумаешь, дружеская беседа увлечённых одним делом людей.
Марина сидела, не шевелясь.
— Ешь!
— Не буду.
— Будешь. Вот, кофе. Как ты любишь. Бутерброд с острым перцем, — Муратов развернул хрусткую обёртку сэндвича, пластиковой палочкой размешал сахар в латте.
— Я не буду есть!
— А если свалю, будешь?
Марина невольно перевела взгляд на поднос.
— Тогда я сейчас уйду. Пришло время нам с тобой поговорить. По тебе видно, что ты всё поняла. Но ты… неправильно всё поняла. Я просто немного увлёкся, было и прошло. Такой я человек, влюбчивый и… разлюбчивый. Короче, хватит от меня шарахаться. Ходи в столовку, питайся нормально, тебя ветром скоро сдует. Не носись по лестницам — убьёшься. Не надо прятаться за шторой у запасного выхода — там дует. И ещё… Если я тебя так напрягаю, брошу театр. Время ещё есть, найдут кого-нибудь другого… Ладно… — он поднялся, скрипнув стулом. — Чтоб всё съела.
Марина догнала его у дверей кафетерия, дёрнула за рукав. Ренат обернулся, сердце у него тревожно стучало — она могла и не пойти за ним, но она пошла, маленькая, очень ответственная почемучка. Их толкали, и она оказалась совсем рядом. Он увидел всё сразу: и аккуратный носик, и складочки на нижних веках, из-за которых всегда казалось, что глаза у неё улыбаются, и нежные пухлые губки с трещинкой внизу, и веснушку в уголке рта. Если сейчас она такая, то какой же станет лет через пять? Будет убивать парней одним только взглядом? Марина сказала, глядя в сторону:
— Не надо. Из оперы не уходи. Никого они уже не найдут, это сложно. Ты поёшь… хорошо, распелся, на это время нужно. У нас на Новый Год концерт с номерами из «Сына-соперника», а в феврале премьера. Так нельзя, — и сердито добавила: — Ты просто… не выдумывай ничего. Ничего не надо… такого.
— Если не уйду из проекта, перестанешь от меня убегать?
Марина вскинула глаза, насупилась.
— Я хотел сказать, мы можем просто общаться? Без «такого».
Она угрюмо кивнула.
— Иди ешь.
Марина послушно вернулась за столик, он сел напротив. Она осторожно откусывала от бутерброда, стараясь, чтобы соус не падал на подбородок. Ренату стало смешно, он потер губы, чтобы скрыть улыбку. Забавная конфетка. Повезёт кому-то на свежачок. Видно же, что дальше подростковых поцелуйчиков почемучка не заходила, иначе он почувствовал бы ещё при первой встрече. Кем будет тот, кто первым откусит от карамельной девочки? У Рената сразу испортилось настроение. В голову полезли… картины.
— Мы договорились? — сухо спросил он, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу. — Ты больше не убегаешь?
— Нет, — она вытерла салфеткой рот, посмотрела на него серьёзно. — Я тебя больше не боюсь.
— Да? — Муратов приподнял брови. — Приятно слышать. А боялась почему? Я так и не понял.
— Мне сказали, что ты плохо обращаешься с девушками.
— Колесова. Понятно.
— Нет. Не Надя. Другой человек.
— Интере-е-есненько… — Ренат прищурился, проговорил лениво: — Тебя дезинформировали. Я не обижаю девушек. Я их ОЧЕНЬ люблю.
— Об этом мне тоже рассказали, — протянула Марина. С сарказмом? Он не ослышался?
— И что? Я совсем тебе не нравлюсь?
Марина опустила глаза, помотала головой.
— А кто нравится?
— Я обязана отвечать?
— Нет. Проехали, просто полюбопытствовал… Ладно… Работаем вместе дальше, Дона Леонора? — Ренат протянул Марине ладонь. — Мир?
Она помедлила и пожала его руку. Он даже смог отпустить её ладошку, ни на одну лишнюю секунду не задержав в своей. Марина ушла со звонком на третью пару. Ренат склонился над столом, приложился лбом о столешницу, прошептал:
— Пёс брехливый. Что ж ты творишь?
* * *
Марина сидела в лекционном зале. Культурология, можно немного расслабиться. Спать только хочется, от сытости. Марина действительно недоедала в последнее время, даже не от того, что пряталась от «мушкетёров», а от нервов — она всегда переставала есть, когда нервничала. Вадим всё-таки здорово её перепугал.
Пока преподавательница водила по проекции указкой, повернувшись к студентам спиной, Марина перебежала на галёрку. Отсюда всех видно. Теперь, когда Муратов немного развеял её страхи, пришло время двигаться дальше. Так. Времени у неё мало, нужно что-то решать. Если в ближайшее время она в кого-нибудь не влюбится, ей несдобровать: перед глазами всё ещё стоит Ренат с пластиковой палочкой для кофе. Вот так всё и начинается. Девчонки ведутся на подобные знаки внимания. Но она не поведётся.
Лучше выбирать из однокурсников, они всегда перед глазами. Миша Беркутов очень симпатичный парень, хорошо разбирается в компьютерах, отформатировал ей флэшку, которую она уже «похоронила». Кажется, она ему нравится, не всерьёз, но, как говорится, главное начать. Итак, Миша…
Теперь ей понятно, почему перед Муратовым расстилается ковровая дорожка из девушек. Ну, про глаза… красивые глаза. Голос тоже… Юмор? Интеллект? В наличие. Руки… руки, конечно, это Маринина слабость… Кто там следующий? Дима. Дима… Фамилию она не помнит. Ещё один первокурсник, недавно попавший в оперный проект. На лицо не очень, но юморной. Заметно выделяет Марину на репетициях, она даже стала опасаться, что Вадим опять начнёт допрос с пристрастием.
