[1] Песня группы “The Shocking Blue”
[2] узкая протока, соединяющая озёра, заливы, протоки и рукава рек между собой, а также с морем.
[3] знаменитости
[4] Why do birds suddenly appear every time you’re near? — англ. Строчка из песни «Close To You» группы Carpenters. "Почему птицы внезапно появляются, каждый раз, когда ты рядом?"
[5] тесные несексуальные отношения между двумя или более людьми, как правило, мужчинами (brothers + romance).
Глава 13
Мергелевск, июль 2017 года
… Как же я люблю сумерки над Мергелевском! Красиво, словно акварель!…
Ренат вздрогнул, проснулся и в ужасе уставился на кудрявые рыжие вихры на онемевшей руке. Вспомнил, облегчённо выдохнул сквозь зубы, упав головой на подушку. Он у Алёны. Утром после рыбалки вернулся в клуб, посмотрел новый номер к текущей программе, почувствовал, что отключается после бессонной ночи, и решил отправиться в ближайший отель. Алёна перехватила его у входа в клуб, отвела к себе, дала немного выспаться и… разбудила, чтобы потом заснуть у него под боком. Секс с ней всегда был непредсказуемым и богатым на ощущения. При этом рыжая журналистка никогда не скрывала, что личная жизнь для неё на втором плане, после работы. У неё было несколько «постоянных» любовников, Ренат — один из них. Последний раз они виделись больше года назад, как раз перед его романом с Альбиной. И откуда только Донькова узнала, что он опять свободен?
Муратов лежал, уставившись в потолок. За окном медленно гас день, шум улицы проникал даже через толстые рамы, по потолку скакали тени, в узкой полоске между жалюзи и подоконником полыхал закат. Сумерки иногда заставали его врасплох, как бы ни пытался он заполнять конец каждого дня работой и развлечениями. Ренат боролся, заранее зная, что проиграет — наркоман в предвкушении наслаждения и неминуемой боли-ломки. Он встал, выпил воды на кухне, снова лёг. Город гудел. Сумерки уже ждали его, с зельем-отравой наготове — омутом воспоминаний. Ренат попытался заснуть, но в ушах звучала песня, начало которой всё же попало в его уши в машине Артёма, «Спи, сладкая моя…», «Sleep, Sugar…». Тогда он понял, что бороться бесполезно, прекратил сопротивление и позволил затянуть себя в водоворот прошлого.
— Красиво, словно акварель, — она прикасалась пальчиком к стеклу, словно накладывала на весенний город невидимые мазки.
Он приподнялся на локтях, но смотрел не в окно, а на неё. Она сама была как акварель: огненное на белом, брызги веснушек на груди и плечах, размытые розовые тени во впадинках. Она заметила его жадный взгляд, смутилась, сползла вниз по подушке:
— Не смотри так.
— Как?
— Ты знаешь.
— Глупенькая, — рассмеялся Ренат, — ты теперь стопроцентно моя девушка. Как мне на тебя ещё смотреть? Главное, если вдруг кто-то другой на тебя так глядеть будет, скажи. Я вырву ему глаза. А если к тебе опять кто-то прикоснётся, сердце выдерну. И ты больше не уговоришь меня кого-либо пощадить.
— Ты всё-таки страшный человек, Ренат Муратов, — она усмехнулась, коснулась его подбородка. — Меня предупреждали, а я не послушала. И глаза у тебя страшные, — прохладные пальчики легли ему на щёки и век, — и красивые. Я тебя так боялась… давно… Смешно вспоминать… Мне тогда… плохого о тебе наговорили.
Ренат поцеловал её в ладошку, лёг на бок, опершись на локоть:
— Кто?
— Неважно. Всё в прошлом. Сегодня мой день рождения. Мне восемнадцать. Самый счастливый день.
— Тебе было… хорошо со мной? Тебе понравилось?
Она перекатилась к нему под бок, спрятала лицо на плече у шеи, смущённо протянула:
— Да.
— А потом… больно было?
Она помотала головой, защекотав подбородок кудряшками:
— Нет. Немножко. Чуть-чуть, — приподнялась, с надеждой заглядывая ему в лицо: — А тебе? Тебе было со мной хорошо?
— Глупенькая, — он вдруг почувствовал, что краснеет. — Разве по мне незаметно? С парнями всё просто, это с девчонками приходится… повозиться.
— Как всё это странно, — сказала она задумчиво. — Я раньше на такие темы даже с подружками стеснялась говорить. Что изменилось? Мне не стыдно, мне с тобой легко. Почему?
— Потому что мы теперь вместе… Раньше говорили: познали друг друга… Но ты всё-таки почемучка!
— Скажи ещё раз. Мне нравится.
— Почемучка. А хочешь расскажу, какая ты?
— Расскажи! Какая я? — она положила ладошки ему на грудь, упёрлась в них подбородком, выжидательно округлив глаза. На щеках её заиграли ямочки.
— Сладкая, как карамель. Солёная, как море. Красивая, как солнце. Я каждую нашу встречу помню. Ты многого не знаешь про нас, а я расскажу тебе однажды: как увидел тебя в первый раз, как ты пела, как я ходил за тобой, а ты злилась, как обижал тебя, а потом мучился…
— Ренат, — сказала она задумчиво, — я теперь понимаю, что даже плохое между нами было хорошим. Наверное, это и есть счастье.
— У меня есть для тебя подарок, в машине. Я не взял с собой, растерялся… не ожидал, что ты…
— Что попрошу тебя остаться со мной сегодня?
— Да.
— Не жалеешь?
— Глупенькая почемучка. Я так долго ждал этого. Иди сюда.
Он начал засыпать, а боль не утихала. Она пришла за ним даже в сон, эта боль, в ту самую комнату с видом на университетский парк и корабли вдали. Простыни с розочками, запах карамели и моря.
Марина сидела, обняв колени, склонив на них кудрявую голову, смотрела на него грустно, почти не моргая. Он глядел на неё, заложив руки за голову. Руки были его нынешние, загрубевшие от работы в саду. И на щеках была щетина. А Марина была восемнадцатилетней, такой, какой он её запомнил, с веснушками на плечах и ресницами до самых бровей, только грустной, без улыбки и смешинок в глазах. Она всегда была грустной в его снах, в отличие от воспоминаний.
— Отпусти меня, — жалобно попросил Ренат. — Ну зачем я тебе теперь? Ты где-то далеко, живёшь, наверное, счастливо с мужем и детишками, ты ведь всегда мечтала о семье и детях, а я так и застрял в нашей первой и последней ночи вдвоём. Друзьям вру, ищу твои черты во всех встречных девчонках, бедокурю, как выпью, разговариваю со сновидениями… Я помню каждое твоё слово, каждый твой вздох. Одни думают, я тебя забыл, другие, что я тебя ненавижу, а я бы всё отдал, лишь бы увидеть тебя наяву… Но я не могу так больше, не справляюсь, понимаешь? Мне тридцать с хвостиком, а я всё ещё там… Словно программа зависла: те же сумерки, та же наша ночь, каждый сон…Зачем ты так со мной? Отпусти меня! Отпусти.
