Ренат часто бывал как в «JJ», так и в «Музыкальной шкатулке». Особенно нравилась ему «Шкатулка»: любители книг владельца «Твайлайта» мало ценили и редко узнавали. Муратов уважал бардовскую песню и в редкие свободные вечера выбирался послушать конкурсы выразительного чтения, на которых совершенно по-другому звучали хорошо знакомые книги.
Ночной клуб «Большой Лиман» на звание элитного или интеллектуального заведения не претендовал. Внутри было в меру тесно, шумно и бюджетно.
— Куда ты меня привёз? — с лёгким недоумением поинтересовался Вадим. — Что за богадельня?
— Почему же сразу богадельня? — отозвался Муратов, принимая у официантки меню. — Скорее, наоборот.
Девушка поинтересовалась, оплатили ли посетители предстоящую музыкальную программу, и выяснив, что у гостей специальные пригласительные, притащила две запотевшие бутылки «Новороссийского», миску картофеля фри и судочек с кетчупом за счёт заведения.
— Сервис, — приглушенно хохотнул Ренат.
Официантка мило улыбнулась, восприняв реплику гостя как комплимент:
— У нас сегодня новая программа, «Ретро-ностальгия», — сообщила она. — Как в «Твайлайте». Вот честно! Сами увидите!
Муратов окончательно развеселился. Вадим покачал головой и зевнул. Программа в клубе начиналась довольно поздно. К двенадцати часам почти все столики были заняты, занавес перед сценой интригующе колыхался.
— Это здесь твоя Коломбина обретается? — с сомнением поинтересовался Вадим.
Ренат кивнул, наклонился к другу, прошептал загадочным тоном:
— Здесь. Иногда в таких вот борделях только и найдёшь что-нибудь стоящее.
Вадим хмыкнул. Заведение, конечно же, специфическое: в зале почти весь контингент — нетерпеливо поглядывающие на сцену мужики, на рекламке клуба — девочки в коротеньких юбочках и кожаных лифчиках. Пришло сообщение от Артёма. Тот уже уложил дочку и был в пути.
Ренат вздохнул, поглядел на часы и потянулся к пиву. Ярник опять зевнул, лениво поинтересовался:
— Так что там Альбина? Времени не было поговорить. Расскажи хоть, что случилось. Кто кого послал?
Муратов почесал щеку с щетиной самого бандитского вида, он отращивал бородку. Вадим опять позавидовал — бывают же люди, которым идут почти все модные тренды.
— Что тебе сказать, Вадя? Инициатор вроде я. Но чувствую себя посланным… и довольно далеко, — Муратов выбрал золотистую палочку картошки, осторожно макнул её в кетчуп, принюхался и отправил еду в рот. — Я такой её реакции не ожидал. Думал, будет скандал. А скандала-то не было!
— Что, так прям собралась и ушла? Спокойно? Постой, мы сейчас точно об Альбине говорим?
— Сам в шоке, — сообщил Ренат. И признался: — После всех тех сцен ревности, что она мне закатывала, ожидал чего угодно. А она села на диван, подумала и сказала, что ей жить негде и машинка тоже не помешает. А ещё неплохо бы денежку на счёт кинуть, на первое время.
Вадим присвистнул:
— Практичненько. Ну? А ты?
— А что я? Я всё понимаю. С работы уйти я её уговорил, сам избаловал: еда, винишко дорогое, домработница приходящая, шмотки. После бутиков по распродажам? Квартирку я ей уже типа оформляю, денег на обустройство кинул, бибику она себе сама выбирала, давно, ещё по-скромному, вот пусть дальше на ней и вжикается.
— Дорого тебе девочка обошлась. А ведь хорошая, в общем, славная, красивенькая. Телефончик дашь?
— Она же не в твоём вкусе.
— Девочки с квартирками и бибиками всегда в моём вкусе.
— Нет, друг. Потому что ты мне друг.
— А может, я люблю, когда мне истерики закатывают.
— И когда в твоём телефоне роются? Каждый вечер! И ладно бы просто сцены ревности, пусть, даже весело, хотя со временем надоедает. Нет, она прилипнет и ластится! Кормит, липнет, смотрит, пока я делаю вид, что не замечаю. Б-р-р-р… — Муратов передёрнулся. — И что за привычка: нацепить после душа мою рубашку и обрызгаться своей вонючей «Молекулой»? Вадь, я полгардероба после неё выкинул! Нет, баб в моём доме больше не будет. Сниму квартирку: встретились, пообщались, дорогая, я позвоню, твой номер у меня в телефоне самый первый — «любимая» и сердечко.
— А дальше в списке — «любимая» и зайчонок, — пошутил Вадим.
— И ещё одна, с медвежонком. Главное, не перепутать, — подхватил Ренат.
— Зачем было всё это начинать? Ты же видел её с первого дня насквозь! Шутил ещё…
— Смешно было. Никогда ещё меня так не окучивали. Полгода почти по банкетам, в боевой раскраске, на каблуках. Хотелось вознаградить как-то.
— Нормально вознаградил. А Альбина мне никогда не нравилась. Тихий и тёмный омут. Теперь главное, чтобы она не слила в прессу историю вашей недолгой и несчастливой любви. Меры принял?
— Обижаешь, — Ренат потянулся было за картошкой, скривился и вытер пальцы о салфетку. — Договор о неразглашении на пять лет, всё тип-топ. Через пять лет это станет пшиком, пусть сливает, если до этого не найдёт себе мужика, который эту строчку в её анкете вряд ли одобрит. А она найдёт. Она девочка упорная, трудолюбивая.
— Поздравляю с обретением свободы, красавчег, — Вадим ухмыльнулся. — Жирную точку поставить ты успел. Хотя лоханули тебя шикарно.
Ренат вздохнул:
— Нужно же хоть иногда делиться праздником жизни. Тем более, Альбина заработала. Не люблю, когда бабы делают это через силу, а она делала бы, если б я настаивал. Всегда боевая готовность, хорошее настроение и удачно подобранные средства от головной боли и ПМС.
— Золотая девочка, — сказал Ярник. — Может, ещё передумаешь?
— Ва-а-адя, — с упрёком протянул Муратов.
Началась музыкальная программа. Над сценой крутился зеркальный шар, по заднику носились разноцветные блики. Под фонограмму «Crazy Music For Crazy People» на сцене, оттопыривая попки, в кислотного оттенка клешёных брючках и ярких кофточках, завертелись танцовщицы. На головах у них были кудрявые клоунские парички. Девочки двигались в стиле дискотек конца семидесятых.
— Четвёртая слева, — шепнул Ренат.
Вадим отсчитал и удивился. Как Муратов их различает? По выражению лиц? Ну да, девочка в розовых брючках и лимонно-жёлтой рубашке с острым воротником отличалась от своих товарок откровенно скучающей миной. Движения её были более скупыми, а с одного века наполовину отклеилась полоска аршинных накладных ресниц. Девчонка украдкой дула себе на щеку, чтобы ресницы не закрывали глаз. Вадим прыснул в кулак. Муратов в своём репертуаре, откопал чудо расчудесное. Но вряд ли его привлекла в танцовщице, которой даже в тяжёлом гриме на вид было не больше двадцати, её милая детская непосредственность. Ренат ищет Коломбину для «Любви-дель-арте». Роль в мюзикле не последняя. Исполнительница должна хорошо танцевать и петь, обладать заметным комическим талантом и харизмой. С кастингом дело не задалось. Вадим хорошо представлял себе, что ищет Муратов, и вынужден был согласиться с другом: ни одна из прослушанных девушек для Коломбины не годилась.
