— Вадим, — голос Рената прозвучал жалобно. — Ну что ты делаешь? Подумай. Скажи, что тебе моча в голову стукнула, и я всё забуду. Будем… как раньше…
— Не будем. Теперь не лезь в мои дела. А я в твои не полезу. Насчёт меня… как хочешь поступай. Увольняй.
Ренат молчал не меньше минуты. Я всем сердцем ощущала тяжёлую атмосферу, повисшую в комнате.
— Пойдёшь к ней? — наконец глухо спросил Муратов.
— Да. Всё сделаю… чтобы…
— Ладно. Ты своё слово сказал. И я сказал. И ещё скажу. Встретимся.
Ренат ушёл, хлопнув дверью. Артём и Вадим сидели в комнате.
— Если ты уйдёшь, и я с тобой, — тихо сказал Олейников.
— Не надо, Тём, — с мукой в голосе проговорил Вадим. — Тебе семью кормить. А я не пропаду.
Он тоже встал и вышел. Артём задержался у двери, кивнул мне:
— Слышали?
— Да, — призналась я. Что скрывать, если они орали на весь дом?
Олейников пожевал губами, прислушиваясь к своим мыслям, потом с тоской спросил:
— Вот как это, а?
Я пожала плечами.
— Если бы я с Настей… вот так, а потом бы через десять лет её нашёл, меня бы ничего не остановило.
— Ты же знаешь Рената.
— Ох! Почему, Вера Алексеевна?
— Это страх, Тёма. Обычный мужской страх. Боязнь пройти через всё это заново. Фобия человека, который привык всё контролировать. Один раз в жизни не смог удержать ситуацию под контролем, а тут она повторяется. Это слабость. Но разве мы можем его упрекать? Любой бы сломался.
— Всё вроде понятно, а вроде… Что теперь будет, а? Вера Алексеевна.
— Поживём — увидим.
— Ну счастливо вам. Пойду.
— До встречи.
Я вошла в комнату, взяла дневник Марины со стола. Быть может, если он узнает, как она его любила…? А вдруг она просто не смогла выразить это тогда словами? Нет. Я заперла дневник в ящике стола.
Продолжение следует…
