В тот момент во мне что-то переключилось. Словно дошло, что выбор то простой — либо ты, либо тебя.
В голове пронеслась мысль, что Сергиус не стал ругать за ошибку. Он её точно заметил, но неужели проявить сочувствие? Типа я понимаю, что тебя штормит, нежная ты душонка.
Дальнейший час прошёл как-то мимо меня. Наставник снова исчез. Позже я догадался, что он ставил метки на подходах, чтобы заранее узнать о приближении противника.
Пока он отходил, Кая подошла ко мне.
— Ты как? — я ждал от неё насмешек, издевательств или типичного для девушки высокомерия, но услышал сочувствие.
— Не хрустальный, не рассыплюсь.
— Что такое хрусталь? Видимо что-то очень хрупкое.
Я посмотрел на Каю, по прежнему ожидая увидеть в её глазах насмешку.
— Я когда первый раз убила, то заблевала себе сапоги и всю землю вокруг. Отец за это выпорол меня. Лично. Он любил пороть. Говорил, что для закалки тела полезно.
— Меня пороть не обязательно.
Кая улыбнулась. Прячась здесь, среди деревьев, недалеко от трупа, видеть искаженную улыбку ночью было странновато и жутковато.
— Так ты и не блюёшь.
— Тоже мне, достижение, — буркнул я, но на душе полегчало.
Так сразу и не скажешь, почему. Умом я понимаю, что убил плохого человека. Также я понимаю, что мой бог это одобрил бы. Ловцы творили вещи и пострашнее, чем одно убийство разбойника.
Как бы там не было, я не видел в этом ничего хорошего, не видел красоты, а лишь голое выживание, звериную и жестокую натуру разумных. Уродство, а не изящество.
Когда Сергиус вернулся, то приказал нам затаиться. Ну и заткнуться заодно.
Потянулось тяжёлое ожидание, когда я оказался наедине со своими мыслями. Когда я только попал в красный мир, то знал, что он очень опасен. Но шли годы, ничего ужасающего и чудовищного я не встретил… Почти. Сам факт того, что прожил шесть лет здесь и жив, говорил о нормальности мира. Сейчас же, стоило соприкоснуться с «немирной» жизнью, как пробудились страхи и опасения.
Этот мир опасен. Просто я живу на отшибе, где почти никого нет и не происходит ничего масштабного.
Когда наставник подал знак, я успел взять себя в руки. То, что произойдет дальше — мне прекрасно известно. Сергиус же не даром наставником зовётся. Он учил нас. В том числе, как убивать людей. Где уязвимые места, как люди ведут себя при опасности, как лучше самому себя вести…
Вражеский отряд я заметил шагов за сто. Предельная дальность работы моего дара в ночном лесу, на текущем уровнем развития. Кая рядом тоже их заметила. Проверила лук, взяла подготовленные стрелы, которые заранее разложила перед собой.
Когда дистанция сократилась до уверенной стрельбы, отряд так и не заподозрил, что идёт прямо в засаду. Они ещё и о чем-то переговаривались, особо не скрываясь.
Первой выстрелила Кая. Когда я отправил в полёт свою стрелу, она выстрелила в третий раз. В короткий миг лес наполнился криками и паникой. Кая убила пару разбойников, одного ранила. Я тоже ранить сумел.
Дальше в дело вступил Сергиус. Ночью, в темноте… Наставник был в своей стихие, убивая одного за другим.
Не прошло и минуты, как крики стихли. Наше дело было сделано.
* * *
Как же я ошибся на тему законченности дела. Всё только начиналось.
— Эрано! — позвал Сергиус.
Он стоял над поверженными разбойника. Возвышался, как ангел смерти.
— Кая, ты хорошо поработала. А ты, Эрано, разочаровываешь меня. — В прошлый раз Сергиус и правда проявил сочувствие. Но то было час назад. Видимо это максимум, который отводился на то, чтобы прийти в себя, — Закончи начатое.
Я вышел из зарослей и подошёл ближе. Хочешь не хочешь, а деваться некуда. Старался смотреть на наставника, а не на тела вокруг него.
— Разве нам не нужны пленные для допроса?
— Не переживай. Я позаботился об этом.
Сергиус пнул какого-то мужика, подхватил его и потащил в сторону.
Я же посмотрел на того, у кого в животе торчала моя стрела. Он лежал на земле, хрипел и пускал кровавые пузыри. Повернул голову, нашёл взглядом меня.
— Сдохнуть от рук… мальчишки, — прохрипел он, — Будьте вы все… прокляты.
На фоне того, что царило вокруг, не самая страшная рана у него. Хоть и поганая. С такой не живут.
— Долго мучаться будет, — подошла ко мне Кая, — Часа два, не меньше.
На её помощь в этом деле я не рассчитывал. На наставника тоже нет смысла надеяться. Убить — это акт милосердия в данном случае. Нужно просто сделать и всё.
Я достал нож, подошёл и заглянул мужчине в глаза. Тот меня не видел. Бредил и шептал ругательства. Нож прочертил алую линию по горлу. Я отпрянул, чтобы не запачкаться и пошёл к лесу. Находиться здесь было невыносимо.
— Молодец, Эрано, — послышался голос Сергиуса, — Но в следующий раз за промедление накажу.
Хотелось огрызнуться, но я промолчал. Проблеваться тоже хотелось. Этот запах… Кровь и дерьмо…
На этом тоже ничего не закончилось.
Сергиус заставил нас таскать тела, связывать их и привязывать к лошадям. Командира отряда и ещё одного мужчину он взял в плен. Они были ранены, но не смертельно. Ими наставник занимался лично.
А дальше… Дальше была ночная, неспешная скачка. Добрались до дороги и с трупами на привязи отправились к барону. Ехали два дня, прибыли ночью. Сразу нас не приняли, ждали утра.
Увидел я и самого барона. Старый он, дряхлый и не сказать, что мощный.
— Барон сильный боец? — спросил я у Каи. Стояли мы в стороне и не опасались быть услышанными.
— По меркам баронов, когда-то в молодости может и сильным был. Сейчас это старый пень, который того и гляди, помрет. Лучше на сынка его посмотри.
Сам барон общался с Сергиусом и принимал доклад. Трупы сложили прямо во дворе. Пленных утащили куда-то в подвалы замка. Хотя замком это с натяжкой назвать можно. Стена такая же, как и в деревнях. Разве что толще и выше. Внутри двора большой каменный дом. Это главный показатель «богатства» местного властителя. Остальные то из дерева избы складывают. Также во дворе казарма и конюшня располагались. Солдаты, которые здесь находились, особо ничем не впечатлили. Видно, что не обычные люди, с оружием знакомые, но и великими воинами не выглядят.
Сын барона был разодет. Красный камзол, гримаса высокомерия на лице. Всем своим видом он демонстрировал, насколько неровня ему остальные. Молодой, лет двадцати пяти где-то.
Его нельзя назвать красивым. Лицо лошадиное, вытянутое, глаза глубоко посаженные. Никакой утонченности, хотя, почему-то я уверен, что он мечтает выглядеть красиво, дорого и изысканно.
— А что с ним?
