— И правильно! То, что вы предлагаете, — безумие!
— Это тщательно просчитанная политическая акция, я обдумываю ее уже не одну неделю. Сейчас на Ситэ собрались самые нужные люди, остальные, благодарение Богу, не приедут из-за метели. Через день состоится королевская курия
[106], на которой мы будем обсуждать сокращение полномочий распоясавшихся прево. Там я и выступлю.
— Но ведь на совете обязан присутствовать король?..
— Он опоздает. Я попрошу сеньора Бартелеми задержать его под каким-нибудь благовидным предлогом. Мне потребуется не много времени, чтобы заткнуть глотки этому хитрому лису Гуго де Лузиньяну, тщеславному мешку Ангеррану де Куси и крохобору Филиппу Юрпелю. — Взбешенная королева не стеснялась в выражениях. — Жаль, что Пьер Моклерк не приедет: он остерегается меня после вашего похищения.
— Может, просто подобрать нужные слова? — Сабина не желала сдаваться.
— Моя дорогая, будь у меня хоть капля надежды на то, что мои оправдания подействуют, я обязательно бы к ним прибегла! Но я уверена: они не помогут, я лишь унижу себя. Все решено! И прекратим этот спор. Вы сможете пожить некоторое время во дворце?
— Безусловно, ваше величество. Я буду рядом с вами столько, сколько понадобится.
— Благодарю вас, моя верная конфидентка! А как же Габриэль?
— Он уехал два дня назад.
— Что-то случилось? Расскажите, мне надо отвлечься.
— В его замке произошла трагедия. Из-за обильных снегопадов обвалилась крыша на одном из бараков, где жили работники, строившие крепость. О погибших не знаю, но пострадавших много. Взяв двух лекарей и все необходимое, Габриэль спешно выехал спасать людей. В такую стужу надо как можно скорее расселить оставшихся без крова мастеровых. А потом нужно построить новый барак и разобраться, что за халтурщик соорудил прежний. В общем, забот полным-полно, и я думаю, что Габриэля не будет две-три недели.
— Хорошо.
Королева вновь погрузилась в нерадостные мысли. А Сабина, сославшись на то, что ей нужно оповестить домочадцев о своем отсутствии, вызвала через слуг своего секретаря. И уже через час отдавала ему приказания в безлюдной галерее:
— Я понимаю, Родриго, что хороший хозяин в такую метель даже собаку из дому не выгонит, но другого выхода нет! Необходимо срочно ехать в Дрё. Пусть граф Робер немедленно прибудет сюда, на Ситэ.
— Что-то случилось?
— Случится через день, в полдень. И сеньор де Дрё должен успеть к этому часу. Королева решилась на отчаянный шаг, мои уговоры тщетны. Дороги занесло снегом, но время не ждет. Постарайся успеть, Родриго!
В день заседания королевской курии Бланка, наглухо запахнувшись в бархатный плащ, стояла у дверей зала.
— Евангелие не забыли?
Дрожащая за ее спиной Сабина кивнула, и королева, не поворачивая головы, добавила:
— Будьте все время в туазе от меня. Не ближе и не дальше.
Сделав последний глубокий вдох, она вошла в зал, где на дубовых скамьях важно восседали вельможи королевства. Их было чуть меньше дюжины. Они растерянно встали. Появление Бланки без короля, но в сопровождении фаворитки обескуражило их.
— Господа, прошу вас сесть и уделить мне немного внимания! — бодро произнесла Бланка, еще больше сбив мужчин с толку. Один за другим они медленно опустились на сиденье. — Вам хорошо известна поговорка о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому, опровергая клевету, льющуюся на меня последнее время, я не буду говорить, что чиста и не беременна — ни от папского легата, ни от графа Шампани, ни от кого-либо еще. Я это продемонстрирую.
Королева нервно дернула за шнурок плаща и движением плеч сбросила одеяние на пол. На ней осталась лишь молочно-белая камиза из тончайшего шелка, четко обрисовывавшая стройное тело. Мужчины дружно ахнули, и эхо, повторяя вырвавшийся из их глоток возглас, затерялось под высоким сводом. Вельможи бессовестно уставились на женщину, лишь Амори де Монфор уронил лицо в ладони. Зная, что произойдет дальше, Сабина тем не менее рванулась вперед, чтобы прикрыть собой королеву. Но, увидев гневный взмах руки, остановилась и в растерянности подняла с пола упавший плащ. В камине пылал огонь, но тепла от него было недостаточно, чтобы согреть огромное помещение в лютую стужу. Однако Бланка, стоя в одной сорочке, не чувствовала холода. Она горела от стыда и гнева! Впрочем, ее голос с саркастичными нотками звучал спокойно.
— Все вы, господа, видели беременных женщин, поэтому без труда определите, что я не понесла. Мой живот плоский, талия тонкая, а грудь не налилась. — Королева с невыносимым цинизмом указывала на перечисляемые признаки.
Сабина невольно застонала, и изумленные сеньоры, опомнившись, отвели взгляд. Но Бланка не собиралась отступать. Подозвав жестом Сабину с Евангелием в руках, она продолжила:
— А теперь я поклянусь на Священном писании, что за всю жизнь познала лишь своего супруга! После его смерти мое ложе есть и будет недосягаемо для любого мужчины.
Вдруг двери зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял разъяренный граф де Дрё. Вид Бланки, застывшей посреди холодного зала в нательной сорочке перед десятком мужчин, потряс его. На мгновение Робер замер. Но только на мгновение.
— Встать! — заревел он, затушив ближайшие свечи; эхо в страхе забилось под потолком. — Как вы смеете сидеть в присутствии королевы?
Вельможи медленно поднимались с мест.
Робер тем временем подбежал к Бланке. Он поискал глазами ее одежду на полу, но, не найдя, сорвал с себя плащ и накинул на плечи королеве, стряхнув с него снег. Бланка вздрогнула — то ли от прикосновения холодного плаща, то ли от осознания, что кто-то вступился за ее честь.
— Пойдемте, ваше величество, не стоит тратить силы на людей, позабывших, зачем носят шпоры и меч!
— Осторожней, мессир, не заговаривайтесь! — подал голос Ангерран.
— Да что там рыцарская честь? — Робер не счел нужным обернуться на реплику и, обращаясь к королеве, продолжал хлестать собравшихся мужчин словами: — Эти господа забыли об элементарной порядочности, раз безропотно наблюдали за столь страшным оправданием в несовершенном грехе.
— Вы оскорбляете нас! — выпятил грудь Филипп Юрпель.
— А я и не отрицаю этого. Приму вызов от любого из вас или от всех сразу! — С ужасающим спокойствием де Дрё повернулся лицом к могущественным сеньорам, но никто из них не шелохнулся. Многие отвели взгляд — выстоять в поединке с Робером у них не было ни единого шанса.
Вдруг раздался звонкий голос Сабины:
— Только женщина, безупречно чистая телом и душой, могла решиться на такое откровение. Королева доказала вам: она целомудренна!
Это искреннее восклицание окончательно привело всех в чувство. Граф де Монфор, упав на одно колено перед королевой, попросил у нее прощения за себя и всех присутствующих в зале. И пообещал, что лично пригвоздит к стене любого, кто бросит хоть тень сомнения на репутацию ее величества.
