— Очень хорошо, дорогая. Вся семья поддержит тебя, а это важно. Даже со всеми нашими неприятностями мы все равно сила в этих местах.
Антония внимательно посмотрела на Ройала. Войдя в ее комнату, он выглядел озабоченным и вместе с тем удовлетворенным. Несмотря на то что Ройал решал чисто семейное дело, она не сдержала любопытства. В конце концов, это ведь и ее дело, поскольку Оро — член ее семьи.
— Ты говорил с Патрицией об Оро? — спросила Антония, когда Ройал лег и обнял ее.
— Я рассказал ей о предрассудках. Но кажется, она и раньше об этом слышала.
— Да. Мы все говорили с ней.
— Ну а я еще раз поговорил. Обрисовал то, что ей придется испытать. Презрение, изоляцию, оскорбления. Сказал ей, как обойдутся с ее детьми. Что предстоит выдержать Оро. Сказал и о том, что только мы будем поддерживать с ней отношения, а тот надел земли, который она получит, может стать ее единственным пристанищем.
— И Патриция выслушала тебя?
— Да, она полна решимости.
— А ты предпочел бы, чтобы сестра выказала сомнения?
— Не знаю, черт возьми. Мне нравится Оро. И я хочу, чтобы Патриция была счастлива. Но все складывается плохо, очень плохо.
— Да. Она ощутит на себе, что такое ненависть.
— Я знаю это и боюсь за нее, — признался Ройал.
— Многие люди страдают от ненависти, но это не делает их хуже. Посмотри на Марию.
— Да, но Мария не была первой красавицей в округе. Если бы она вышла замуж за такого, как Оро, в ее жизни ничего не изменилось бы.
— Но Патриция мечтает построить новую жизнь с Оро, на своей земле. Она будет любима. Оро знает, что его ждет. Он сумеет защитить ее и искупит все обиды своей любовью. Это будет нелегко, но не думаю, что Патриция сломается.
— Патриция сказала, что у нее есть Оро, его семья, мы и все наши люди. Она считает, что этого достаточно, а того, кто отвернется от нее или обидит, не хочет знать.
— Патриция права. У нее все будет хорошо. — Антония улыбнулась. — И у них будут прелестные дети. Так сказала Мария. Она была очень опечалена, когда считала, что Патриция и Оро не смогут пожениться.
— Я до сих пор обижен, что вы все это скрывали от меня.
— Патриция — твоя единственная сестра, дорогой, и единственная дочь богатого англоамериканского владельца ранчо. Даже Мария не была уверена в том, что этот брак возможен.
— Боюсь, здесь есть и моя вина, — неохотно признался Ройал. — Я не обращал особого внимания на то, что Мэрилин обосновалась здесь и помыкала Марией. Надо немедленно прекратить это.
— Мария должна поставить Мэрилин на место.
— Неплохая мысль.
— Но Мария опасается, что ты прогонишь ее.
— Прогоню? Да это абсурд. Наши отцы работали вместе, строили этот дом. Черт побери, да ведь она член семьи! Кто же прогоняет члена семьи?
— Скажи ей сам об этом. Мария обрадуется. Она хочет попросить Мэрилин, чтобы та убралась из ее кухни. Если Мария будет уверена в том, что ты не прогонишь ее, она не испугается неприятностей. С какой стати ей выслушивать эту женщину? Она постоянно упрекает бедняжку, говорит, будто та делает все не так.
— Да, Мэрилин именно так и поступает. Раньше я никогда не замечал, что она ведет себя как хозяйка дома. И меня поразило, что, вернувшись, мы застали ее. Это очень осложняет дело.
— Осложняет?
— Да. Мне неприятны не только ее надежды, особенно теперь.
— А почему неприятны?
— Ну, раз уж меня загнали в угол, надо поскорее выбираться оттуда. — Ройал обнял Антонию. — Но сейчас мне не хочется говорить об этом.
— А о чем бы ты хотел поговорить?
— О том, как ты распалишь меня.
— Я непременно сделаю это, дорогой.
— Вот и попробуй.
Антония повела любовную игру так, чтобы оттянуть момент завершения. Но наконец, обмякнув в его руках, она поняла, что Ройал еще никогда не испытывал ничего подобного.
Он не скоро нашел в себе силы заговорить. Антония была лучшей женщиной, каких он когда-либо знал. Он убеждался в этом снова и снова. Только последний дурак позволил бы ей уйти.
— Совсем неплохо, — сказал он. Антония нахмурилась:
— Только неплохо?
— Да, но через пару недель ты сможешь попробовать еще раз.
— Через пару недель?
— Конечно. Едва ли я опомнюсь раньше после того, что произошло.
Засмеявшись, Антония прижалась к нему.
Через несколько минут Ройал заснул. Ее переполнили нежность и жалость к нему. Вернувшись домой, он не обрел покоя. Здесь его подстерегали другие трудности. Антония понимала, что теперь уже не только обещание, данное Хуану, заставляет ее помогать Ройалу.
«Скоро наступит конец всему», — подумала она, и тут в ее чреве шевельнулся ребенок. Этот ребенок вынудит ее выйти из игры, а может быть, даже уехать. Антония удивлялась, что Ройал ничего не замечает. Что ж, возможно, он столь же несведущ в этом, как и она, а к тому же у него множество забот. Ведь Ройал не замечал того, что происходило между Патрицией и Оро. По той же причине он не видит и признаков, указывающих на то, что скоро он станет отцом.
Антония вздохнула и закрыла глаза. Вот-вот придется принимать решение. Мария сказала, что скоро у нее округлится живот, и тогда даже вечно озабоченный Ройал заметит это. Антония не хотела принимать решение в напряженной обстановке, а ведь так и произойдет, если Ройал догадается о том, что она беременна.
Конечно, было бы лучше всего, если бы он предложил ей стать его женой до того, как узнает о ребенке, но вряд ли такое случится. У Антонии оставалось совсем немного времени, и ей предстояло выяснить, как Ройал относится к ней. «Если его связывает со мной только плотское влечение или чувство долга, я вернусь в Мексику», — решила она.
Глава 18
Улыбаясь, Антония вытерла слезы и отдала насквозь мокрый носовой платок Марии, уже готовой расплакаться. А уж на брачной церемонии она непременно заплачет. Да и у самой Антонии при виде того, как Оро и Патриция обменялись клятвами, покатились из глаз слезы от радости за них.
Впрочем, Антония призналась себе, что к радости примешивалась и зависть. Она так мечтала о том, что обрели Оро и Патриция, но это казалось ей недостижимым. Хотя Ройал и говорил Антонии нежные и пылкие слова, но никогда не заводил речи ни о любви, ни о будущем — только о страсти. Увы, ничто не свидетельствовало о его любви и обязательствах по отношению к ней.
Томас подошел к плачущей Марии, сетуя на то, что теряет родного брата, но, оглядев женщин, улыбнулся:
— Может, хватит вам лить слезы?
— У них будут такие хорошенькие детки. — Мария вздохнула.
