* * *
Андрей зажег горелку и поставил на нее среднюю по размеру турку с кофе. Леся следила за его манипуляциями, затаив дыхание. Просто какое-то… таинство. За что ей столько счастья? В кредит? Тогда она будет много и страстно трудиться, чтобы отработать долг перед судьбой. Андрей выставил на стол два высоких стакана, в оба налил сгущенное молоко и по лезвию ножа что-то из небольшой бутылочки с изображением кофейных бобов на этикетке.
— Ликер, — объяснил он.
Леся облизнулась и тихо застонала от предвкушения. Андрей влил кофе, взбитое молоко, бросил в каждый бокал по щепотке корицы и аккуратно снятую специальным ножиком лимонную корочку. Он зажег две свечи, выключил свет и подвинул к Лесе стакан.
— Я подумал… весь этот антураж с сердечками… нужен ли он?
Леся отпила из бокала, блаженно прикрыла глаза и протянула:
— У меня так сердце бьется от счастья, что не нужен. А ты еще и решил накачать меня кофеином.
— Да. Помнишь про марафон? Пять дней. Как же нам с тобой выдержать без кофе? — Андрей сказал это так мягко и вкрадчиво, с таким откровенным желанием во взгляде, что Леся даже смутилась.
— Это невероятно. Это невероятно вкусно!
— Это кофе по-канарски. Ешь гренки. Я хочу сыграть что-нибудь с тобой. Я ведь тоже проиграл. Покажешь, как это делается?
Леся даже засмеялась. Но в гостиной Андрей сел сзади нее, мягко положил свои пальцы на ее руки, лежащие на клавишах, и попросил:
— Играй. Хочу это почувствовать.
Она играла, пока были силы терпеть и сдерживаться, ощущая его поцелуи на шее и плечах. Если каждая их ночь будет такой, думала она, лежа рядом с ним в спальне, не получится ли так, что она растворится, потеряет себя. Нет, поняла она. И эта их игра в четыре руки не случайность. Андрей не поглощал ее, он давал ей возможность говорить в открытую.
Они забрали Маню вдвоем. Андрей одолжил у Кости его старое вольво. Сидя в машине перед домом Синельниковых, Леся видела стройный женский силуэт в окне второго этажа. Маня заскочила в салон, вся румяная и веселая. Сразу сунула Лесе своего длиннолапого зайца:
— Держи. Это Конопатик. Он хочет видеть дорррогу. Посади его на колени. Мы поедем к папе в кафе?
— Мы поедем в другое кафе. Тебе там тоже понравится.
Они провели вместе весь день и даже заехали к Татьяне Денисовне. Мама Андрея переживала и уговаривала «молодых» переехать к ней в дом.
— Подожди, мамуль, — сказал Андрей, обнимая расчувствовавшуюся женщину. — Скоро все образуется и решим.
* * *
Андрей и Леся расписались через месяц. Андрей забрал Лесю после генеральной репетиции. Невеста была в красивом платье, жених надел строгий костюм, и на этом сходство с настоящей свадьбой закончилось. Леся переоделась в свитер и джинсы в специальной комнате в ЗАГСе под ворчание Тани:
— Ну почему? За что вы так с нами?
— Нет у нас денег, — в который раз повторила Леся.
— Я знаю. Костик бы занял.
— Мы и так перед ним в большом долгу. И чем потом отдавать?
— Если бог дает детей, то дает и на детей.
— Вот пусть на Маню и даст. Все это ради нее. Остальное вторично. Обещаю: если смогу победить на конкурсе, если даже третье место займу, будут и гости, и тамада, и платье, и даже букет невесты.
— Ты на что намекаешь? — Таня прищурилась.
— Ни на что. Ты ведь уезжаешь.
— Ради вашей свадьбы приеду, все брошу. Родители вас не прокляли?
— Мои все понимают. И Татьяна Денисовна, хоть и расстраивается. Говорит, до настоящего торжества не доживет. Но они это так, ворчат. К хорошему быстро привыкаешь, но если помнить плохое, то все хорошее еще лучше покажется. Будет у нас настоящая свадьба, будет. Андрей родне обещал, мои тоже ждут. Чтоб все, как у людей, — Леся вздохнула.
— Покажи кольцо еще раз.
Леся протянула Тане руку. Андрей не согласился на «ширпотреб», нашел в Екатериногорске ювелира, заказал интересный дизайн — лаконичный, но оригинальный: гладкие ободки, словно покрытые изумрудной пылью.
— Красота! Вот как ты так… храбро? Вчера девушка на выданье, а сегодня — мама. А если…?
Леся вынула серьги из ушей, помолчала:
— Если начнутся проблемы с Марусей? Уверена, что все тихо-гладко у нас не будет, не бывает так. А я буду стараться, Тань. Для Андрея Маня — человек номер один. Пытаться занять ее место? Никогда. Андрей тоже ради меня многим пожертвовал, а я даже не уверена, что вообще чем-то поступаюсь. У меня ничего не было, кроме музыки, а теперь есть муж, дочь и карьера.
— Рада за вас, — вдруг каким-то надтреснутым голосом сказала Таня.
— Не уезжай, — попросила ее Леся. В который раз? В тысячный? — Сама говоришь, тебя в родном городе никто особо не ждет.
— Да, — Таня усмехнулась, помогая аккуратно складывать концертное платье. — С семьей у меня отношения не самые гладкие. Но это семья. Поворчат, поставят очередное клеймо неудачницы и смирятся. Я считаю, все, что ни делается, все к лучшему. Екатериногорск — дорогой город. Жилье дорогое, рынок вообще летом цены до небес задирает.
— Ты хороший бухгалтер. Разве тебе мало здесь работы?
— Достаточно. Я думаю, прежде чем новую жизнь начинать, нужно старую закончить. А я все никак не могу.
— Максим ведь уехал?
— Уехал. Надеюсь, все у него сложится.
— Так и не простила?
— Простила, конечно. Разве об этом речь? Таким, как я, в одну и ту же реку нельзя. Мы там тонем, медленно, от того еще тяжелее.
— Денис не звонил?
— И не позвонит. Он в спорт вернулся. Юношескую команду тренирует. Говорят, встречается с одной девушкой из клуба.
— Видишь? Зачем тебе уезжать?
— Леся, это же не Владивосток! Подумаешь, пять часов на поезде.
— Все равно!
Споря и перебивая друг друга, они вышли из ЗАГСа. На ступеньках Леся порывисто обняла Таню:
— Спасибо. За все. Ты мне такой урок преподала, достоинства и борьбы.
— Да скажешь тоже! — Таня потерла глаза. — Какой из меня учитель? Плохому только научить могу.
— А мне и нужно было… этому самому, — сказала Леся, улыбаясь. — Столько лет пыталась быть для всех хорошей.
Андрей с Костей ждали девушек у машины. Им пришлось переложить букеты в багажник, но в салоне стоял запах лилий и роз.
— Куда? — спросил Костя, садясь за руль.
— У меня столик заказан в джаз-клубе в Фабричном, — сказал Андрей, взяв Лесю за руку.
— Ты почти реабилитирован в моих глазах, Берестов, — проворчала Таня. — Не забудьте только, что у меня поезд в девять. За вещами еще нужно заехать.
