— Лешка, отстань! — взвыла Леся.
— Не переживайте, — с той же ленцой выговорил Толик. — Парни хорошие, культурные. Видно же. Только взъерошенные. Эт чё, личное у них?
— Да, очень личное, — выдохнула Леся.
— Из-за девчонки, — со знанием дела кивнул официант. — Бывает. Ничего. Все, смотря как долго в спорте. Если спорт в крови, личное не перевесит. Я сам знаю, в первом среднем работал. Ушел из бокса. Девушки морд разбитых не любят.
— Да уж, — прошептала Олеся, не в силах оторваться от ринга, в котором Денис и Максим, словно танцуя, двигались друг вокруг друга.
— О!О! Пошел в атаку, красные труселя! — завопил Толик. — Эй, ребята, никаких клинчей! Сцепились. Ва, достал-таки, красава! Левый джэб! …!
Парень ойкнул и виновато покосился на Лесю:
— Простите, вырвалось.
— Ничего, — отозвалась она, чувствуя, что сама охотно высказалась бы в том же духе: Денис нанес Максиму удар в подбородок.
— Ну чего ты отклоняешься?! Достанет же! Тройной левый боковой! Правый кросс, а-а-а!
— В корпус! В корпус! — завопил Лешка.
— Красивый раунд! — восхищенно выдохнул Толик. — Красный ведет. Зеленый по корпусу бьет, а в голову — нет.
Звякнул «гонг».
— А вы волнуетесь очень, заметно, — обратился Толик к Лесе. — Друзья ваши?
— Да.
— Не волнуйтесь. Четыре раунда, Антон пацанов страхует. О, поехали! Бей пока открыт! Толчок!
Непонятно было, за кого болел Толик. Он подбадривал обоих парней, когда кто-то из них начинал сдавать позиции. Второй раунд прошел спокойно, Леся даже немного расслабилась. Но третий напомнил ей, что она наблюдала бой, а не уличные танцы. Максим и Денис безостановочно наносили друг другу удары. Лесе казалось, что она видит, как при каждом ударе над их лбами взлетают облачка пота.
— Зеленый нашел путь! Вот это левый сбоку! Красный пропустил! — заорал официант. — Левый боковой! Нокдаун! Точно нокдаун!
Дениса поймал в свои объятья Антон. Крупный, широкоплечий бариста, видимо, для того и стоял за веревкой, чтобы ловить вылетающих на «канаты» боксеров.
— Засчитают нокдаун! Говорю вам! — бушевал Толик.
У Дениса начала кровоточить рассеченная бровь. Леся посмотрела в сторону Тани. Перед той стояла бутылка пива. Таня сидела, отвернув голову к окну, поднеся ко рту руку.
В четвертом раунде Леся пропустила момент, когда Максим оказался на полу. Она вскрикнула.
— Все! Заснул стоя! — возбужденно сообщил Толик. — Четыре раунда. Нокаут! Конец зеленым труселям. Потерялся пацан!
Леся опять посмотрела в сторону Тани. Та встала, подхватила пальто со спинки стула, прошла мимо ринга, не глядя, вышла на улицу, поговорив с каким-то мужчиной, стоявшим, видимо, «на стреме» и открывшем ей дверь. Сумочка Тани осталась на столе.
Максим сел. Изо рта на подбородок стекала ниточка кровавой слюны. Один из незнакомых мужчин, вошедших в зал вместе с судьями, внимательно осматривал его глаз. Макс покачал головой на его вопрос, засмеялся и встал. Он подошел к Денису, стоявшему посреди ринга, оба сняли перчатки и пожали руки. Денис озирался, Леся подумала, что он ищет глазами Таню.
Толпа отхлынула от ринга — в перерыве все вспомнили, что находятся в кафе. Леся знала, что Андрей не держит алкоголь, но на стойке выстроилась батарея пивных бутылок. Лешка таскал их из холодильника.
— Ну все продумали, черти! — тихо выдохнула Леся.
Она решила, что не будет смотреть, как дерутся Андрей и Костя, но не смогла сойти с места. Оказалось, что веселье не ограничилось только двумя боями. На ринг вышли два незнакомых парня. В очень легком весе, отметила про себя Леся и чуть не рассмеялась. Она следила за боем почти равнодушно. Толик и Лешка куда-то пропали. Потом появились с бутылками пива. Лешка протянул Лесе «Хайникен». Она поразмыслила и взяла, если уж падать, то на самое дно.
— Расслабься, — проговорил брат. — Ты среди джентльменов.
Толик кивнул, подмигнув Лесе. Она сделала несколько глотков. Пиво она не любила и не понимала. Легче от него ей не стало. Но когда за канаты ступили Андрей и Костик, старательно присосалась к горлышку. Толик похлопал ее по спине, потому что она все-таки подавилась.
— Вот этот, черный с золотом, я на него бы поставил, — восхищенно протянул официант, кивая на Андрея. И задумался. — Но второй — жила, руки длинные… трудно сказать.
Леся при всем желании не могла ни отвернуться, ни смотреть на Костю во время поединка. Она отметила только, что Петровский действительно жилист и, хоть и проигрывает Андрею в мощи, но выигрывает в росте и подвижности. Она смотрела только на Андрея. Почему она раньше не любила бокс? Этот такой красивый, завораживающе прекрасный вид спорта. Когда дерутся… джентльмены, это… это…
— Класс, — выдохнула она.
Лешка посмотрел на нее с пониманием, забрал из рук пустую бутылку.
— У черного подбородок хороший, — заметил Толик.
— Очень хороший, — согласилась Леся. — И красивый. Давай в корпус! Достал, Андрей, красава! Левый! Да, левый что, Толя?
— Джэб *(*англ. jab удар).
— Так, все понятно, тебе больше не наливаем, — кивнул ей Лешка.
Леся смутилась, но продолжила подбадривать Андрей, даже свистнула.
— Давай, Жила! Перекрывайся! — азартно противостоял ей Толик.
Никто не обращал на Олесю внимания. Девчонки вообще кричали громче всех, одна из них сидела на плечах у Антона. Поединок был продлен еще на один раунд, и по результатам боя рефери объявил победу Андрея. Костя пожал другу руку, потянулся через канаты за очками, надел их и принялся с невозмутимым видом вытираться полотенцем. Андрей поймал взгляд Леси. Она подняла два пальца кверху.
— Люблю тебя, — четко показала она губами.
Он улыбнулся морщинками, объяснил жестами, что приведет себя в порядок и ушел в подсобку.
Глава 13
Если не хватает эмоций и адреналина, выходите на ринг, а рядом с ним поставьте прекрасную девушку с янтарными глазами. Так думал Андрей, переодеваясь. Он кое-как обтерся в туалете мокрым полотенцем, а выходя, столкнулся с Максом. Тот кивнул, приложил пальцы к разбитой губе и коротко бросил:
— Теперь все.
— Дурак ты, Максим, — беззлобно проронил Андрей. — Тебе есть, где остановиться?
— Там же, у Кости останусь, до конца отпуска, — Макс пожал плечами, — Денис все равно ее заберет. Уже пошел искать.
Андрей, как всегда, похлопал друга по плечу. А что еще сказать? Именно поэтому он и не заводил постоянных отношений: за эйфорией романтики неизбежно наступал период личностного притирания, и, пусть его посчитают шовинистом, инициатива всегда исходила от слабого пола. Андрей мог вытерпеть все, но не разборки — после двух лет совместной жизни с Ларой у него выработалось стойкое невосприятие женских истерик, упреков, сцен ревности и выяснения отношений. Но все это было до Леси. Андрей не мог представить свою Лесю, мечущуюся по комнате с искаженным злобой лицом, когда он уставший, после тяжелой смены в кофейне, возвращается за полночь на нестойких ногах.
