— Вот оно, — вдруг тихо сказал Костик. — Именно то, оно.
— Что? — рассеянно спросил Андрей.
Леся медленно опустила руки на клавиши и сидела, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Андрей заметил, что несколько посетителей в зале снимали ее на телефоны. Она заиграла что-то другое, смутно знакомое. Волшебство растаяло, но остался… уют.
— Я думал, Лесе нужно играть что-то академическое. Не нужно! Что это за произведение? Что она только что играла? Чье оно? Ты знаешь?
— Кажется, Леся сама его сочинила, — сказал Андрей с некоторым сомнением.
Костик тихо засмеялся:
— Я ведь чувствовал, знал. Знал, что что-то есть. Что на что-то она свое внимание направила. Поэтому и не хочет углубляться в рутинное. Дукунт волентэм фата, нолентэм трахунт.* (*Желающего судьба ведёт, нежелающего — тащит. Лат.)
— Чего трахунт? — недоверчиво переспросил Андрей.
— Эст кводам продирэ тэнус, си нон датур ультра. Если не дается далекое, возьми то, что под рукой, — сияя улыбкой, сказал Костик. — Латынь, Андрюша. У меня есть один пациент, Руслан Безовцев, слышал? Продюсер, раскручивает исполнителей неоклассики. Концерт, гастроли, сочинение музыки к рекламе и фильмам. Я все организую, встречу, прослушивание, все! Нужно поговорить к Лесей.
Костя подскочил и подошел поближе к сцене, встал, прислонившись к полке, дожидаясь, когда отзвучат последние аккорды. Андрей давно не видел друга таким взволнованным. Он посмотрел сначала на Лесю, потом на Костика. Петровский никогда раньше не вмешивался в его отношения с девушками. Никогда. И интересы их в этом плане никогда не пересекались. Никогда. Что за блажь? Неужели Костя не видит, что для Андрея все серьезно? Он задумался и нехотя признал: а чего вдруг бы Костя это увидел? Андрей ведь действует по отработанной схеме. Костя вернулся за столик, возбужденно произнес:
— Да, это ее сочинение.
— Леся согласилась… прослушаться?
— Пока думает.
— А… — сказал Андрей.
— Я побегу. Когда вы ко мне?
— Двадцать седьмого, — ответил Андрей, сдвинув на один день дату визита к Петровскому.
Вечером он провожал Лесю до дома. Она с удивлением, судя по голосу, довольно приятным, рассказала ему о предложении Кости.
— Я и не подозревала, что Константин так… проникнется. Признаюсь, это мило. Но таких, как я, бездарей, кропающих что-то свое, очень много. Мы все втайне надеемся, что когда-нибудь нас заметят и вознесут на пьедестал, — Леся грустно усмехнулась, — не скрою, и я через это прошла. Мечты… мечты… Мне кажется, Костя меня переоценивает. Это пугает. Я не оправдаю его надежд и все его усилия пропадут втуне. Убедите его, чтобы он не напрягался.
— А мне кажется, — сказал Андрей, — он вас очень правильно оценил.
Леся внимательно посмотрела ему в лицо:
— Только вы, Андрей, не льстите мне, пожалуйста. Мне с самого начала очень импонирует ваша честность, объективность ваша, вы не стараетесь ничего приукрасить. Мне с вами легко. Если бы вы знали, как я устала от внешнего лоска и пустоты.
— Я действительно в музыке не разбираюсь, — переваривая ее слова и не зная, радоваться им или огорчаться, сказал Андрей. — Я просто чувствую… То, что вы играли, то, первое…
Леся снова бросила на него пытливый взгляд, спросила с любопытством:
— Мой ноктюрн? Что же вы почувствовали?
— Дождь, — признался Андрей. — дождь ночью. Или тусклым днем. Человек у окна смотрит на улицы внизу. На огни. Он… любит, этот человек, этот мужчина, и тоскует.
Он с легкой дрожью ожидал ее отклика. Посмеется сейчас над ним, выдумщиком. Леся остановилась посреди улицы, постояла, наматывая локон на палец. Потом двинулась дальше и спросила:
— А она? Она там есть?
— Да. В начале. Сидит у окна с кружкой чая и смотрит на дождь.
— Я приду к себе и проиграю еще раз, — пробормотала Леся. — Дождь… дождь. Он и она.
Андрей с облегчением выдохнул. Они дошли до ее дома в молчании. Леся, так и не выйдя из своей задумчивости, скрылась в подъезде, а Андрей пошел из темного дворика к выходу-арке, ведущему на Проспект. С лавочки у арки его окликнули подвыпившие парни.
— Эй, командир, закурить не найдется?
— Не курю, — бросил он, окидывая компанию натренированным взглядом.
Не конченая, но все же гопота, и если докопается, разговор будет сложным. Андрею даже страшно стало, когда он представил, что на взвинченных спиртным гопников могла бы наткнуться Леся.
— А чё так-то, командир? Здоровье бережешь?
Андрей промолчал. Один из парней шагнул к нему, перегородив дорогу, наткнулся на предупреждающий взгляд, дернул плечом и отступил. Через секунду компания уже переключилась на другую жертву, пьяного бедолагу, зигзагами продвигающегося к домам со стороны переулка. Что-то заставило Андрея обернуться и вглядеться в молодого человека, которого обступили раздухарившиеся парни. Он быстро пересек дворик, схватил пьяного за шкирку и потащил к выходу на проспект. Гопники с недовольными возгласами пошли за ним, и один, с неприятным обезьяньим лицом, попытался схватить его за плечо. Андрей оттолкнул его одной рукой, тот сел в траву, ударившись коленями о бетонный бордюр. Это отвлекло остальных, и Андрей вылетел в сияние проспекта с пьяным Лешкой под мышкой.
* * *
Леся как-то открыла дверь, как-то вошла и даже пальто сняла, не помня, как. Обнаружила, что сидит за фортепиано и проигрывает отрывки из «Тогда…» — так она назвала свой ноктюрн.
Она резко ударила по клавишам пальцами, согнулась над ними, тяжело дыша. Так нельзя. Неужели Андрей не видит, как приближается к опасной черте? Сегодня он подобрался к ней еще с одной стороны и так, что ее «пробило», разнесло на мелкие кусочки: он и она, дождь, тоска, расставание.
— Дождь… дождь ночью. Или тусклым днем. Человек у окна смотрит на улицы внизу. На огни. Он… любит, этот человек, этот мужчина, и тоскует.
И это после того, как она почти успокоилась! Так… так… легкомысленно с его стороны! Или он делает это намеренно? Играет с ней? Не видит, как она по краю ходит? Боится не удержаться, провалиться с головой в омут по имени Андрей Берестов. Стыдно сказать, но в последнее время Леся сама, по собственной воле, вопреки недавним терзаниям, вызывает в памяти образ Марка. Не помогает — ранее звучащее музыкой имя провоцирует боль в груди от… обиды, несбывшегося, непрощенного, и от этого еще хуже. Эффект обратный — Леся еще больше тянется к Андрею. И вот, что страшно: ему это все для игры, для достоверности, а у нее крышу скоро сорвет! Да вот так: крышу сорвет — грубо, но точно!
Вчера она, делая вид, что возится с мишурой, наблюдала, как он входит в кофейню, вернувшись с какой-то встречи в городе. Снимает пальто, разматывает шарф, расстегивает верхнюю пуговицу на голубой рубашке, удовлетворенно вздохнув, закатывает рукава. И все это, рассеянно глядя в окно. И все девушки в переполненном кафе, и все дамы «за» вольно-невольно останавливают на нем свой взгляд. Андрей проходит за стойку, перекинувшись несколькими словами с Антоном, так же рассеянно облачается в фартук, двигает на витрине тарелки с выпечкой и пирожными. И снова немой восхищенный стон, Леся словно наяву слышит его от столиков с девушками. Кто бы мог подумать, что черный фартук вокруг мужских бедер — это так сексуально.
