— Не… Мне стыдно, — на этот раз Ольховский залился краской так, что веснушки стали алыми.
— Ничего, переживу. Ну? В проект хочешь?
— А если расскажу, возьмешь?
— Смотря что расскажешь.
— Ну, это… короче… А не обидишься?
— Да не тяни!
— А не…?
— Гена!!!
— Короче… они курили и Савельева спросила, мол, зачем ты нужен Оле, если ты оказался… ну, — Гена поймал свирепый взгляд Фила и быстро договорил: — импотентом.
— Дальше!
— Оля засмеялась и сказал, что от такого количества текилы ни у кого не… ну, ты понял. И сказала… тут я не понял… что оставила тебе приветик, на утро, чтоб ты не сомневался. Фил, а какой приве…? Ладно, ладно… дальше Савельева спросила, зачем Оля вообще к тебе, ботану, прицепилась, мол, ты птица другого полета. А Черникова сказала, что ты сильно высоко взлетел и надо тебе крылышки пообломать. Фил, это не я тебя ботаном обозвал, это Вика. И импотентом. А что у тебя правда не…? Молчу. Фил? Ты чё радуешься так? Тому, что у тебя не…? Разве этому радуются? Хотя рядом с ними я бы тоже радовался, — Гена заглядывал в лицо Филу и хлопал рыжими ресницами.
— Если попрошу тебя повторить это одному человеку, повторишь?
— А в проект возьмешь?
— И в этот, и во все будущие. И Воейко за тебя попрошу летом.
— Да не вопрос! — Гена просиял. — А кому повторить?
Аня
Голова кружилась. Таблицы на экране то растягивались, то плыли перед глазами. Сколько же этой бумажной работы, рапортов, диагностических отчетов! Ане очень хотелось опять вернуться к ее проекту программы для моделирования мебели. Это была ее отдушина, ее творчество. Но ноутбук, в отличие от мощного компьютера Кена, на котором она начинала писать программу, такое не тянул. Аня попробовала поработать на кафедре, но и там системники были слабенькими, годными лишь для офисной работы. Каждый раз проходя мимо лаборатории Каде, Аня с завистью поглядывала на мощные, быстрые и производительные шестидесяти четырех гиговые компьютеры, собранные студентами во время практики из дорогих комплектующих. На них она закончила бы расчеты за пару вечеров.
Фил с утра ходил за Аней и просил с ним поговорить. Она отказывалась — боялась выйти из своего странного, полусознательного состояния, в котором медленно, на задворках ее сознания формировалось решение, потерять контроль над собой и наделать глупостей. Она повторяла, что не хочет ничего слышать о… том случае — Фил умолял. Тогда Аня сдалась и попросила его отложить разговор до конца недели конференции, но Громов настаивал, что это срочно. Она уже готова была его выслушать, однако Каде, словно что-то почувствовав, увел ее к себе и опять жарко признался в любви, попросив не медлить с ответом.
На кафедре было шумно. Аня не сразу расслышала, что ее зовет Режинцева, подняла взгляд и увидела, что Елена Александровна указывает на дверь и улыбается уголками губ. В дверях стоял Громов. Из-за его плеча с донельзя смущенной физиономией выглядывал Гена Ольховский. Аня почувствовала, что краснеет, кивнула Филу, чтобы тот вышел, но Филипп громко и вызывающе, на весь кабинет, сообщил:
— Вот мой свидетель! Что ничего не было. Вы Ольховскому больше, чем мне, доверяете, Анна Сергеевна? Он же не брехливый, вы же знаете!
Кафедра затихла и заинтересованно ждала продолжения. Аня сделала Филу страшные глаза, но тот не унимался:
— Хотите, он все расскажет? Прямо сейчас.
Громов вытолкнул Ольховского из-за плеча. Но лице у Гены медленно проступала паника. Аня сама чувствовала, что заливается краской.
— Если нас не выслушаете, — сообщил Фил, глядя исподлобья, — мы этих тоже приведем!
В глазах Фила было отчаяние. Аня поняла, что он сейчас во всеуслышание заявит… что-нибудь.
— Громов, — вдруг раздраженно сказала Режинцева, доставая с полки папку. — Что за бучу вы тут устроили?! Анна Сергеевна сколько раз вам говорила, чтобы вы предупреждали о… пропусках! Уважительная у вас причина или нет, не стоит раздувать скандал. Анна Сергеевна, выйдите, поговорите с вашими студентами. И построже с ними, а то совсем развинтились. Не дают работать… охламоны!
Аня встала и пошла к двери. Кафедра разочарованно вернулась к своим делам.
— Ну, что вам, Громов? — спросила Аня, выводя обоих студентов в коридор.
— Говори, — велел Фил Ольховскому.
Тот затравлено огляделся вокруг и сказал:
— Черникова в клубе Фила накачала и сказала, что у них… было. А потом сказала, что не было, что она его с девушкой разлучить хотела, я сам слышал, что не было. Я не вру. Я могу идти, Анна Сергеевна?
— Да, Гена, — слабым голосом сказала Аня.
Ольховский развернулся и припустил по коридору, оглядываясь. Фил изобразил, что застегивает рот на молнию, Гена мелко закивал.
— Ну? — с торжеством спросил Фил.
Аня молчала. Перед глазами у нее стало бело и мутно, она прислонилась к стене, оперлась затылком.
— Тебе плохо? — спросил Фил. — Ты опять расстроилась? Ты не рада?
— Я очень рада, — слабым голосом сказала Аня. — Очень.
— Это что-то меняет?
— Да.
— Здорово мы их, правда? — просиял Фил. — Были бы пацаны, я бы знал, как разобраться, а с девок что взять?
— Ничего, — согласилась Аня.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Фил, нахмурившись. — У тебя тут, — он показал пальцем на свое нижнее веко, — круги. Тебе нужно поспать, не работай столько. Я… не хотел тебя напрягать, но ты не желала слышать…
Из дверей вышла Светочка, с любопытством глянула на Аню и Фила, пошла по коридору, покачивая бедрами.
— Поговорим потом, хорошо? — попросила Аня, прикрывая глаза.
— Конечно, — растерянно сказал Фил.
Аня вернулась на кафедру, села у монитора и сидела до конца перемены, невидяще глядя на экран. Она понимала, что выбор уже сделан. Набраться бы сил и выстоять. От предчувствия неприятностей (Светочка сказала бы, что вангует беду) слабели ноги. Но у нее только один путь — она должна пройти его до конца. Что ждет ее в конце дороги, неизвестно.
Аня ходила по супермаркету, не в силах сосредоточиться и выбрать что-нибудь на ужин. Ей показалось, что в конце прохода у холодильников мелькнуло бежевое пальто Фила. Она покатила туда свою тележку, но удостоверилась, что ей привиделось. Есть не хотелось, готовить тем более. Она кинула в корзину упаковку красного перца и паприки (специи разжигают аппетит), выбрала что-то из отдела заморозки. На глаза попалась коробочка с дор блю, Аня усмехнулась. Завтра воскресенье, Герман пригласил ее на дегустацию сыров куда-то за город. Там, скорее всего, сломается машина, или найдется какая-нибудь другая причина остановиться в отеле или мотеле. Все к этому идет, не так ли?
