— Вадюша, ну все действительно нормально. Подумаешь, девочки немного выпили.
— Замолчи, мама. Дай сюда, — тяну Лену на себя и принимаюсь застегивать пуговицы на ее блузке, параллельно вскипая от злости. Напоила! Просто взяла и напоила! Не пойму кто сейчас больше бесит-собственная мать или Лена, которая взяла и повелась на это.
— Вадим, не злись, пожалуйста. И не кричи на свою маму. Она, кстати, приняла меня в лоно вашей семьи, — улыбается, мать вашу!
— Подтверждаю. Мое лоно ее приняло.
— О, Боже, замолчите обе. И, мама, выключи ты уже музыку!
— Хорошо, хорошо. Сейчас. И стол сейчас накрою, у нас все готово.
- Садись давай. И не вздумай больше пить, — подталкиваю Лену на диван и иду на кухню вслед за матерью.
— Ты зачем ее раздела?! Что это вообще было, мама!?
— Не кричи на мать. Я просто хотела проверить натуральная ли у нее грудь. Мне показалось-силикон. Она долго сопротивлялась, но любопытство ее сгубило. Кстати, грудь настоящая, хоть я и не успела ее потрогать. А вообще мне она понравилась, Вадюша. Правда. Надо брать, пока не утащили. Я про Лену, а не сиськи отдельно. Хотя и их надо, конечно, брать.
— О, Боже, замолчи!
— Ой, мясо сгорело, — выставляя противень на стол, констатирует мама. — Как это мы пропустили?
— И вправду пропустили, — слышу позади себя голос Лены. — Но у нас еще есть еда.
— Все, хватит. Пошли, — хватаю Лену за руку и веду в прихожую.
Хоть один плюс-не сопротивляется и на том спасибо. Передо мной почти послушная кукла с затуманенным сознанием.
— Я сама, Вадим, — легонько отталкивает меня, когда я накидываю на нее пальто, и принимается сама натягивать обувь.
— Вадим, ну у нас салатик есть и закусочка, останьтесь, тем более Лену надо накормить, мы почти на голодный желудок пили наливочку.
— Обязательно накормлю, но точно не здесь. Все, мама. Не хочешь грубости-лучше помолчи. И проветри здесь.
* * *
Половину дороги Лена упорно молчит, периодически всматриваясь в мое лицо. И икает. Икает, икает и снова икает! Отправил будущую жену к свекрови, чтобы та ее напоила. Ну просто блеск! Правда есть один плюс, на Ленину пьяную голову мне не придется выкладывать всю правду. Трусливо? Да и по хрен. А еще мне нравится, что она буквально прожигает во мне дыру.
— Ты что-то хочешь или просто так мной любуешься?
— Я хочу Леночку.
— Что?!
— Я люблю, когда ты называешь меня Леночка. Сначала меня это дико бесило, гадость какая-то-Леночка, — произносит по слогам и начинает хихикать. — Как будто насмешка какая-то. А с недавних пор я люблю именно Леночку. И только в твоем исполнении. Сделай мне Леночку.
— Нет.
— Что нет?
— Сейчас ты самое что ни на есть полено, то есть Лена, то есть в дрова. Никакой Леночки, ты наказана.
— Ну, Вадим!
— Нет, Лена.
— А я знаю, что ты не любишь кошек и завел кота только потому что звездун.
— То есть я сделал это только потому что звездун?! — что меня больше бесит то, что меня опустила собственная мать или то, что я звездун?
— Нет, конечно. Ты назвездел, что любишь котов и имеешь собственного, потому что по уши влюбился в меня и не представляешь без меня жизни. Кот-это твоя жертва, принесенная во имя любви ко мне. Во как! Где ты его взял, кстати?
— С Геной во дворе искали, мне твоя подружка тогда позвонила, сказала, что ты едешь ко мне проверять наличие кота. Вот пришлось искать на ночь глядя кота. Я его между прочим с дерева снимал.
— Ничего себе какие жертвы ради проблемного сокровища. Классно! Буду детям потом рассказывать! А ты не боишься, что я типа обижусь на твою ложь и уйду?
— Нет, конечно, ты ж поплыла не меньше моего. Уже не представляешь без меня жизни.
— Поплыла, — соглашается Лена, кивая головой как болванчик. — Мне кажется, это ненормально, Вадим. Мы меньше месяца знакомы, а я уже планирую какого пола хочу детей. Кстати, постарайся с мальчиком, я не хочу, чтобы у нас была высоченная дочка, как ты и твоя мать. Поэтому, когда моя киска познает правила игры с твоей сосиской, пусть орошит меня сперматозоидами с нужным набором хромосом.
— Киска познает правила игры с сосиской? Киска?! Ты серьезно?! Сколько ж ты выжрала, если бросаешься «киской»?
— Я что сейчас реально сказала киска?! Фу, какая гадость, отрежьте мне язык. А знаешь, Вадим… кажется, я хочу есть. Точно! Я хочу сосисок. Венских! Можешь остановить где-нибудь у мясного, очень хочу!
— Нет.
— Ну останови, я ничего не ела, сейчас блевну наливкой, если не дашь мне поесть.
— Завтра ты будешь очень наказана.
— Отшлепаешь меня?
— Нет. Башка от наливки будет болеть. И я тебя не пожалею.
— Ну и не жалей, сосисок дай. Я про настоящую, а не про пипирку.
— Так, все, закрой рот, — резко произношу я и Лена тут же отворачивается к окну.
Придурок! Какой же я ведомый придурок! Ну а как еще объяснить то, что через несколько минут я паркуюсь у мясного магазина?!
— Сиди тут и не смей никуда выходить. Я быстро.
Для достоверности закрываю машину и иду к магазину. Как вообще его узрел непонятно. Но уже через несколько минут, купив килограмм венских сосисок, вернулся в машину и вручил Лене пакет.
— Влажные салфетки в бардачке.
— Ты мой герой, Васнецов. Самый лучший из мужчин, — тянется к моему лицу, и целует в уголок губ, обдавая запахом алкоголя, смешанного со сладковатым ароматом духов.
— Чтобы завтра, когда протрезвеешь, сказала мне то же самое.
— И скажу. Это не от алкоголя. Я так реально думаю, просто без наливки не произнесла бы это вслух, а просто думала бы, думала, думала.
— Лена, ешь уже сосиски, порадуй свой желудок.
— Ем.
И смех, и грех, кому скажи не поверят. Смачно наяривает уже вторую по счету сосиску, да так аппетитно, что самому захотелось.
