— Да у меня уже из носа капают сопли от смеха.
— Ты еще и хрюкаешь, дорогая, — снова выпад в мою сторону, резкое движение головой и меня касаются собственные колготки.
— Боюсь, что ваш танец, Вадим ох….рененный Александрович попахивает… петрушкой.
— Ну все, я несу пучок с кинзой, Леночка.
— Да чего уж там, неси, — машу рукой, а сама пытаюсь согнать проступившие от смеха слезы.
— Ты мной покорена?
— Не то слово, — откашливаясь произношу я. — После этого я обязана взять тебя в мужья. Ты самый лучший из мужчин.
— О как! Фух, наконец-то, ты это сказала. А то я уже за*бался как педик скакать, да жопой вертеть, — плюхается на диван, при этом тяжело дыша, и снимает с головы колготки.
— Не смотри на меня сейчас. И оденься, пожалуйста, — прикрываю руками лицо, пытаясь прийти в себя и отдышаться от смеха, но когда убрала от лица ладони, Вадим сидел на диване все в том же виде, правда весьма спокойный и никакого тебе тяжелого дыхания.
— А теперь второй раунд, крошечка.
— В смысле?
— Играем еще раз. Условия прежние.
— На тебе же только трусы.
— Ну так быстрее расквитаешься со мной или все же я с тобой. Проигравший снова танцует и…
— И?
— Тот, кто выиграет в этот раз загадывает желание. Какое оставим при себе, но ничего пошлого, аморального и опасного. Ну что, Леночка пошла в трусливого папашу или все же согласишься утереть мне нос?
— Ты гад, Вадим. Я с тебя эти трусы с первого раза сниму.
— Да, пожалуйста. Кто сдает? — откидываясь на спинку дивана спокойно отвечает Вадим.
— Я, — выхватываю колоду карт и начинаю перемешивать их под зорким взглядом Васнецова.
Смотрю в свои карты и на языке одни маты. Это ж надо было себе такого говна раздать! Ладно, и не с таким добром выигрывали. На самом деле, уже к середине игры я поняла, что пока трусы останутся на Вадиме. Сейчас я проиграю, к гадалке не ходи. Но что самое противное-я не могу нащупать в диване левые карты. А если они провалились вниз? Капец. Фиг с этой игрой, а что будет в следующей?!
— Ленка, не тормози, девочка моя, ты продула. Сдавайся, — раз Вадим ходит-я беру, два-снова беру. Хотела козырей, Ленуся? Получи. — Один-ноль, киска.
— Только попробуй меня еще раз так назвать.
— И что будет?
— Пипирку отрублю на радость киске, — зло бросаю я. Не должно так быть! Не жаль мне чертову цепочку, которую я тут же снимаю с шеи. Просто бесит сам факт, что проиграла. Причем позорно! И он еще сидит с таким видом, как будто это я только что танцевала с колготками на голове.
Вадим не забывает ни об одном условии, сам наливает рюмку с виски и подает ее мне. Залпом выпиваю напиток, устремляя взгляд на свои ладони. Почему-то уверена, что он задаст вопрос, что было не так в спальне. И мне это не нравится.
— Почему государственная больница, а не частная клиника? — мне кажется или мой облегченный вздох услышали в Африке?
— Я полгода назад закончила интернатуру. У меня опыта ноль, какая клиника? — после небольшой передышке уверенно отвечаю я.
— А вот я правду отвечал на твои не слишком интересные вопросы. Давай еще раз? Не мне тебе объяснять, что твоя мордашка в частной клинике принесла бы много новых больных мужиков. А уж разговорить их и снять побольше бабла на ненужные анализы-для тебя раз плюнуть. И как следствие, твой оклад был бы не те копейки, которые ты получаешь сейчас в больнице. Кстати, неудивительно, что на колготки не хватает. Мне бы и на еду не хватило. Ну так что, почему больница?
— Потому что хотела позлить папу. Мне с самого начала нравилось его злить. Я пока его единственный ребенок и мне нравится, что ему это не нравится…Блин, это сложно объяснить, знаю, как это странно звучит… в общем, неважно. А вообще, кроме как позлить мне хотелось самостоятельности. Как с квартирой, в которую с горем пополам, он все же меня отпустил. А устрой он меня в частную клинику, я была бы под колпаком. Меня это бесило. Контроль… он надоедает, — поднимаю взгляд на Вадима и только сейчас понимаю, что слишком много ему сказала. Зачем, когда как можно ответить парой правдивых фраз? Дура! — Я раздаю.
Беру колоду карт, снова перемешиваю и снова раздаю себе… фух, идеальные карты. Вот только в самом конце партии, когда я была уверена, что победа за мной и кое-кто голожопый уже маячит на горизонте, Вадим пошел с червового туза. А ведь он уже был! Вот же сукин сын! Моими же левыми картами и бьет. Провалились они за диван. Да прям! Гад! И ведь обвиню его в мухлеже-себя сразу выдам и тут же окажусь полуголой в танце. Соберись, Лена!
— Два-ноль. А ты не такая уж и… петрушка, Вадим.
— Кинзу уже нести, солнышко?
— Нет, — снова рюмка алкоголя, от которого в очередной раз начинает хмелеть голова и снова взгляд Вадима.
— Ты ничего снять не забыла?
— У тебя хорошая память, — берусь за уши, а сережек нет. Кретинка!
— Джинсы или кофта, Ленуля?
Считаю до десяти и… если бы не алкоголь, никогда бы на это не решилась. В утиль ушли джинсы. Очень быстро ушли, сама толком не поняла, как так быстро их стянула. Села тут же на диван, положив ногу на ногу, и под цепким взглядом Вадима стала ждать вопрос.
— Ну?
— Ну ты же сама знаешь вопрос.
— Мне все понравилось, просто не люблю, когда держат руки.
— Держат руки?
— Ты зафиксировал мои ладони своей рукой, мне это не нравится. Не нравится чувствовать себя обездвиженной. Может ты раздашь карты? — быстро перевожу тему я.
— Нет. Ты, моя радость. Только ты, — озадаченно выдает Вадим. — Правда ты не ответила на вопрос.
— Ответила. Причем правду.
— Нет, — качая головой констатирует Васнецов. — Мой вопрос был почему ты ходишь к психологу.
— Ты… ты… гад! Ты хотел задать тот вопрос, я знаю!
— Хотел. Но пока не задал, — улыбаясь отвечает Вадим. — Так что, мой вопрос про психолога.
— Я так не играю, к тому же, я ответила на твой неозвученный вопрос. Все. Либо ты принимаешь это, либо ты проиграл.
