Лена подбегает ко мне, и присаживаясь на корточки, пытается аккуратно снять с меня пушистую бестию.
- Пожалуйста, не двигай ногой. Сейчас… сейчас… вот так, одну лапку, другую, — лапку блин! У меня нога расхерачена, а у кошечки лапки! — Вот так, все… все. Теперь все хорошо, — отцепив от меня кошку, констатирует Лена. — Нельзя так, Нюша! Нельзя, — переводит взгляд с кошки на меня. А там… там такой взгляд… по хер, подумаешь кошка мне ногу продегустировала, зато у Леночки такой виноватый вид. Ты ж моя прелесть, все к лучшему. — Я сейчас приду, прости, пожалуйста.
Ну как я раньше не додумался, что можно сыграть на женской вине?
Правда во всем этом есть большой минус-нога реально болит и горит! Опускаю взгляд вниз и понимаю, что шерстяная дрянь мне реально раскроила голень, ибо ткань джинсов пропиталась кровью. Звездец…
— Я не знаю, что на нее нашло, мне так стыдно, — хватаясь за лоб, растерянно произносит Лена. Быстро же вернулась моя прелесть. — Она никогда так не делала, да она даже к гостям никогда не выходит. Она же реальная трусиха. Не знаю, как так вышло.
— Все нормально, Леночка, — как можно спокойнее произношу я.
— Ненормально! У тебя штанина в крови! Но ты не бойся она привита, никаким бешенством она тебя не заразит, — однако, какие замечательные новости.
— Отлично.
— Наверное, все дело в твоем коте.
— Каком коте? Ааа, Дюше? А что с ним не так? — ну за исключением, что такого пока не существует.
— Наверное, ее взбесил запах твоего кота, вот она и напала на тебя, — подходя ко мне ближе, констатирует Лена.
— Думаю, да, ты права. Все дело в моем коте. Но не бойся, со временем они подружатся.
— Ладно, снимай штаны. Буду заглаживать свою вину, — а вот это уже не входило в мои планы. Эмм…
— А ты уверена, что это хорошая идея? Я на таком не настаиваю. Всему свое время, давай лучше начнем с чего-то более легкого.
— Снимай штаны, Вадим, — меняя интонацию в голосе, жестко произносит Лена. — А я покажу тебе свою дырочку, — укус кошки точно прошел бесследно? Мне это не показалось сейчас?! Снимай штаны, дырочка?! Что это мать твою такое? И ведь Лена вполне серьезна, в голосе ни капли иронии.
— Может не надо? Мне кажется, все это очень быстро, я не хочу тебя ни к чему принуждать, — что я несу?!
— А кто сказал, что ты меня к чему-то принуждаешь? Это исключительно моя воля. Снимай давай, быстрее начнем, быстрее закончим.
Может во мне живет какая-то баба, но ощущение неправильности происходящего никуда не уходит. Берусь за ремень, снимаю его, и понимаю, что меня бесит, что Лена вот так просто согласилась сделать мне минет и не только его. Да, в здравом уме, не один мужик не откажется от такого предложения, но это что, получается она так всем предлагает?!
— Ты всегда такой медлительный?
— А ты вдруг чего такая решительная?
— Я виновата-значит надо исправлять. Желательно быстро и решительно. Ну давай быстрее, Вадим, — Лена закатывает рукава клетчатой рубашки, в которую она успела переодеться и подходит ко мне.
Сглатываю, но все же берусь за пуговицу и приспускаю штаны.
— И? Чего ты их приспустил? Снимай давай до конца, и откидывай в сторону, — да пожалуйста.
Стягиваю с себя джинсы, откидываю в сторону и непонятно чего жду. Лена же медленно переводит взгляд вниз и, почти касаясь меня своей рубашкой, тянется к моему уху. Сколько мне лет, мать вашу?! Чего я так реагирую на нее?!
— Я обещала показать свою дырочку, — тут же резко отстраняется от меня и, демонстрируя мне улыбку, принимается снимать с себя… нет, не штаны, а сережки.
— Три недели назад я проколола уши. Понимаю, что процесс весьма интимный, но я готова показать тебе свои дырочки в проколотых ушах. На, смотри, — наклоняет ко мне свое лицо и реально демонстрирует проколотые уши. Сначала одну ДЫРОЧКУ, потом другую.
— Браво, Леночка.
— Иди в ванную и промывай ногу, озабоченный извращенец. Чего стоишь? Иди, давай.
И все-таки сегодня не мой день. Правда одно безусловно радует-Лена не обыкновенная давалка. Господи, да я даже рад, что она меня обломала.
* * *
— Ты хорошо промыл ногу? — интересуется Лена, как только я захожу в гостиную. Наидебильнейшее ощущение, я в джемпере, трусах и носках, прикрывающий свое хозяйство, и не потому что стесняюсь Лены, а потому что в тайне боюсь очередного нападения кошки, только уже на мои яйца. А там уж без вариантов, как в песенке: Ежик по травке бежит и хохочет. Ежику травка пипиську щекочет. Кончилась травка, гравий пошел, ежик домой без пиписьки пришел *. Я вроде не ежик, и травки не имеется, но без этой самой пиписьки домой и могу прийти. Одноногий, безяйцевый Вадим Васнецов.
— Отлично я промыл ногу, — выдаю наконец ответ, осматриваясь по сторонам.
— Точно?
— Ты давай не выделывайся, строить она меня тут будет. Не доросла еще. Я напоминаю, что я здесь пострадавшая сторона.
— Помню. Поэтому и ухаживаю за тобой.
— Стесняюсь спросить где?
— Присаживайся уже, Вадим.
Дебил, таю как девка от произнесенного ею моего имени и тут же забываю о котах и прочем. Ну что со мной творит эта девчонка? А сейчас, без косметики и прочих атрибутов, она выглядит именно такой.
Подхожу ближе к Лене, только хочу присесть на диван, как она резко меня останавливает рукой.
— Тебе на пеленку.
— Чего?
— Того. Не надо садиться в трусах на мой чистый диван. Обработаю тебе ногу, наденешь обратно штаны, потом сядешь.
— Я точно сяду. За убийство.
— Меня?
— Твоей кошки.
— Я уже извинилась. Давай садись.
— Ты знаешь, Леночка, ты мне сейчас напомнила одну женщину. Моя мать застилает всю мебель чехлами, но ей этого мало. Когда я прихожу к ней в гости и сажусь на ее диван, она дает мне именно эту пеленку. Для справки-ей семьдесят, тебе двадцать четыре. В какой момент в твоей голове что-то пошло не так?
