Пенелопа едва не потеряла сознание — такое облегчение она почувствовала, когда Чарлз, немногословно попрощавшись, вышел из спальни.
— Этот человек приходил сюда вовсе не потому, что беспокоился за вас, — резюмировала леди Мэри.
— Конечно, не потому, — согласилась Пенелопа. — Он пришел, чтобы увидеть тело. Возможно, не он спустил курок пистолета, но в руки того, кто в меня стрелял, этот пистолет вложил именно он. — Она взглянула на Охотника, неотрывно смотревшего на дверь. Шерсть у песика на затылке поднялась дыбом. — Однако я почти уверена, что стрелял в меня все-таки Чарлз.
— И я так думаю, — сказал Эштон. — У него походка какая-то странная. Как будто его укусили… в интимное место.
Леди Мэри внимательно посмотрела на сына:
— Я думаю, пора тебе заручиться помощью профессионалов, которые имеют отношение к раскрытию преступлений. Ты мог бы обратиться к констеблю, например. Или к сыщикам с Боу-стрит. Им по должности положено ловить преступников, не так ли? На худой конец они могли бы помочь защищать Пенелопу и мальчиков, пока ты продолжаешь свои поиски.
Эштон кивнул:
— Да, мама, ты права. Увидев его на пороге, я тотчас понял, что нужно принять дополнительные меры безопасности.
— Ты думаешь, он что-то замышляет против мальчиков? — спросила Пенелопа.
— Я думаю, этот человек не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое.
— Проклятие… — прошептала Пенелопа.
Больше сказать ей было нечего, поскольку она прекрасно понимала, что Эштон прав. Впрочем, она и прежде знала, что сводные брат и сестра ничем не захотят с ней делиться, в том числе и тем, что по праву принадлежало только ей. А несколько лет назад она начала опасаться, что они не дадут ей дожить до двадцати пяти лет и не позволят выйти замуж, хотя об этом Пенелопа предпочитала слишком уж часто не вспоминать. Конечно, она успела приучить себя к мысли о том, что Чарлз с Клариссой желают ей смерти, но все же сейчас, после двух покушений на нее, испытала настоящий шок. Однако она не стала опускаться до жалости к себе. Она твердо решила, что поправится и как можно быстрее восстановит силы, потому что сейчас настало время всерьез побороться за свою жизнь.
Глава 13
Услышав стук в дверь, Пенелопа стала подниматься, чтобы открыть, но путь ей преградил мужчина крепкого телосложения — Эштон отправил к ней двух слуг в качестве охранников и телохранителей. Кажется, этого звали Нед, но она могла ошибаться, поскольку слуги были братьями-близнецами.
Пенелопа снова села, а второй охранник пошел открывать дверь. Она никак не могла привыкнуть к присутствию в доме двух рослых крепких мужчин. Они бродили по дому днем, а иногда оставались и на ночь. Правда, Эштон всегда отправлял их домой, когда приходил к ней ночевать, но последнее время это случалось не часто; к тому же он никогда не ночевал в ее постели, что очень ее удручало. Она могла понять его сдержанность, когда тут находились его мать и тетя, но теперь-то в доме никого не было, а Эштон по-прежнему не делал никаких попыток к сближению.
После того злополучного выстрела прошли две недели, и плечо еще немного побаливало, однако было ясно, что вскоре оно совсем заживет. Три дня назад родственники Эштона уехали из Лондона, и Пенелопа уже начала скучать по ним. Прежде она даже не осознавала, как истосковалась по обществу взрослых людей, особенно женщин. А с матерью и тетей Эштона она провела незабываемые две недели, даже меньше, чем две, потому что почти всю первую неделю она находилась в беспамятстве.
Тут в комнату вошел Эштон, и все ее грустные мысли тотчас улетучились. Виконт поцеловал ее, и она поцеловала его в ответ, гадая, не этой ли ночью он перестанет обращаться с ней так, словно она сделана из стекла и не способна вынести больше, чем поцелуй. И то, что она увидела в его глазах, давало ей повод надеяться на лучшее.
— Здесь очень тихо, — заметил Эштон, присаживаясь на кушетку.
— Младшие мальчики сейчас на уроках, а Артемис, Стефан и Дариус — на своем шпионском посту. Думаю, что теперь пора положить этому конец. — Пенелопа нахмурилась и добавила: — Меня беспокоит то, что они проводят столько времени в очень небезопасной части города.
— Поверь, с ними все будет в порядке. И вообще скоро все это закончится. — Эштон обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.
Ей показалось, что в словах его была какая-то недосказанность, и эта недосказанность вызвала подозрения. Отстранившись от Эштона, Пенелопа пристально на него посмотрела. Она постаралась вспомнить все, что ей говорили, и все, что успела услышать за последние несколько дней, и еще больше встревожилась.
— Это произойдет сегодня ночью? Или завтра ночью? Когда ты прокрадешься в логово миссис Крэтчитт?
Эштон едва заметно поморщился:
— Мне не нравится слово «прокрадешься».
— Не придирайся к словам. — Пенелопа снова нахмурилась: — Почему ты мне не отвечаешь?
Виконт со вздохом поднялся, чтобы налить себе и Пенелопе немного вина. Усевшись с ней рядом, он подал ей бокал и подумал о том, что внешне она кажется совершенно здоровой. И это мешало ему вести себя с ней как подобает джентльмену. Ужасно хотелось опрокинуть ее сейчас на кушетку. «Нет, еще слишком рано, — решил Эштон. — Пусть даже доктор Прайн заявил, что она уже полностью оправилась от болезни. Впрочем, сейчас у нее на лице такое выражение… Похоже, она не успокоится, если не ответить на ее вопрос».
Заставив себя улыбнуться, виконт сказал:
— Это произойдет завтра. И вовсе не ночью, а во второй половине дня. Потому что Такер доставляет вино миссис Крэтчитт именно днем.
— Ну, это не столь важно. Призраков не интересует время суток. Я смогу увидеть или по крайней мере почувствовать, какие именно призраки находятся в том доме, — добавила Пенелопа.
Виконт решительно покачал головой:
— Нет-нет, ты не пойдешь с нами!
— Конечно, пойду. Иначе как вы узнаете, сколько людей там было убито и где искать тела?
— Мы узнаем об этом с помощью лопаты и собственных глаз.
— Ты хочешь сказать, что не позволишь мне присутствовать на финальном акте драмы, которая с меня и началась?
Эштон тихо выругался. Все действительно началось с нее — в этом сомнений не было. Можно верить в то, что Пенелопа видела привидение, можно не верить, но именно ее свидетельство в конечном итоге должно привести к аресту и казни преступницы. Чем больше они узнавали о миссис Крэтчитт, тем больше крепла их уверенность в том, что в ее борделе погибали люди. И миссис Крэтчитт, конечно же, об этом знала. Возможно, и сама убивала. И сейчас Эштон возражал против участия Пенелопы главным образом потому, что не хотел, чтобы она сталкивалась со всей этой грязью.
— Ты еще не вполне здорова, — сказал он, предприняв последнюю попытку отговорить ее.
