Имелось в этой человеческой неустроенности и два островка некоей стабильности. Два квадратных метра, ближе к печке, занимал усатый милиционер старшина, грозно посматривая по сторонам и пресекая начинающиеся ссоры, а то и потасовки. Второй островок за барьером, где за столом сидела особь женского пола, которую и назвать-то было сложно, иначе как мымра. Эта мымра односложно отвечала на пространные вопросы посетителей, но в основном помогала оформлять и заполнять разные заявления и прошения. Стоящие вокруг люди поглядывали на мымру то с мрачной злобой, то с унизительным заискиванием.
Киллайд, с уцепившееся за него Настей, прошёл по-хозяйски к барьеру и с должной суровостью спросил:
— Здравствуйте, товарищи! Где тут Шикалов А. А. просиживает?
— А тебе чего надо? — вскинула голову дама.
— Разнарядку принёс от мединститута! — и зло добавил: — А тыкать будешь своей покойной бабушке на том свете! Или товарищ Тамирский не научил вежливому обращению своих служащих?
Чиновник из горисполкома с такой фамилией как раз и заведовал этой шарашкиной конторой. И только одно упоминание этого грозного начальника заставило мымру перекоситься в неискренней улыбке:
— Извините, товарищ, заработалась. Андрей Андреевич Шикалов находится в седьмом кабинете, по коридору налево.
Ещё и рукой показала в нужную сторону, смешно привстав со стула. Но наглый посетитель даже спасибо не сказал. Сразу двинулся в нужном направлении. Седьмой кабинет, как ни странно, никто не осаживал в попытках добиться справедливости, очереди змеились в иные кабинеты. Да и надпись под цифрой семь строго предупреждала «Без вызова вход строго воспрещён!». Зато Шульга никого из близстоящих и спрашивать не стал «Кто там есть?», сразу стукнул раз вполне громко, открыл дверь и начал входить со словами:
— Получите и распишитесь! Разнарядка от старшего преподавателя мединститута! — и уже внутри, закрыв за собой плотно дверь, перешёл на тихий, доверительный тон. — Рекомендовали к вам обратиться, по поводу распределения.
И перечислил тех, кто рекомендовал. Потом протянул сопутствующие бумаги, лично когда-то подделанные. И показательно вежливо предложил супруге сесть на единственный стул со стороны посетителей.
Товарищ Шикалов выглядел колоритно, если не сказать, что величественно. Здоровенный мужик, ростом за два метра и весом за сто пятьдесят килограмм. Лысый. С кожей розового цвета. Гладко выбритый. В военном кителе без погон, на котором красовались планки наград и нашивки за ранения. И где только отыскался китель такого размера? Однозначно: фронтовик, заслуженный, уважаемый офицер в отставке.
Бумаги Андрей Андреевич принял с вальяжной задумчивостью и разглядывая молодых людей с ног до головы. Потом стал не спеша вчитываться, шевеля при этом бровями, причмокивая губами и даже хмыкая в некоторых местах. Наконец, так и продолжая чтение, проговорил:
— Разнарядка, и даже приём на работу в обход нас — это нарушение всех правовых и трудовых законодательств. Тем более что у вас направление прописано однозначно: работа в лесхозе. Как раз туда мы и направляем самых молодых, перспективных и бойких.
— Понимаем! — закивал в ответ Александр. — И в ином случае мы бы с удовольствием поспешили на место распределения. Но моя жена беременна, она очень слаба и ей противопоказано перенапрягаться в стеснённых обстоятельствах. Вот здесь у нас все нужные справки собраны и даже есть солидное медицинское заключение.
После чего протянул чиновнику плотный пакет. Тот его взял, опустил под стол, втянув живот, и быстро просмотрел содержимое. Довольно кивнул и бросил пакет в ящик стола. Затем выдохнул с таким сочувствием, словно всю жизнь свою посвятил защите материнства:
— Конечно, с такими справками мы обязаны вам помочь. Сразу и подпишу присланную на вас разнарядку, — достал какой-то штамп из стола. — Вот… И печать поставлю! — а потом его лицо вновь сочувственно взгрустнуло: — Правда, с достойным проживанием в городе вам ничем не сможем помочь. Фондов нет, все места заняты…
«Так они ещё и проживанием обязаны нашу семью обеспечить? — задумался Киллайд. — Для чего выделяются средства из городского бюджета? И за это тоже громила намекает на «подношение»? Однако! Неплохо товарищи клерки пристроились в обществе полного социального равноправия и тотальной справедливости. И ведь ничего не боится, гад! Явно ощущает за плечами мощную поддержку высшего начальства. А почему не боится?.. Наверняка делится с кем надо. И что получается в итоге?.. Имеем целую группу заинтересованных лиц, роскошно проживающих на нетрудовые доходы. И кто они после этого?.. Сволочи!»
Но сейчас стыдить бессовестного товарища он не стал. Наоборот, улыбнулся доверительно, и заговорщески проинформировал:
— Мир не без добрых людей. И нас уже отлично устроили. А вот с оформлением продуктовых карточек в кратчайшие сроки, мы сильно заинтересованы. И ваша помощь нам крайне желательна. Поэтому всё, что вы на нас выпишете сверх положенных минимальных нормативов, можете оставить в фонд помощи нуждающимся матерям. Или куда вам покажется наилучшим вложением.
Шикалов на эту просьбу двигал бровями недолго. Достал какие-то бланки, вписал в них фамилии молодожёнов, данные паспортов, и подвинул к посетителям со словами:
— Расписывайтесь на всех листах. И ваша жена… Да, вот так… А карточки получите у меня же, послезавтра. Положенный минимум.
Расписались быстро, как бы, не глядя на бланки. Но память мемохарба зафиксировала всё, до последней буковки. По спискам получалось, что им выдадут или продадут по госцене (точнее, уже выдали и продали!) в октябре: и продуктов в три раза больше, и ткани, и обувь, и бытовые товары, и спички с керосином, и …много всего разного.
«Бешеные созвездия! Или как местные аборигены говорят: ёлки-палки, лес густой! — восклицал мысленно Киллайд. — вот где самые ловкие жулики и прожжённые шельмы просиживают! Вот где миллионами ворочают! Да по сравнению с этими чиновниками-коммунистами, ворьё и грабители с базара — ничтожные нищеброды, мелкие жулики и жалкие неудачники! Если застряну здесь надолго — тоже в чиновники пойду. Пусть меня научат!»
Понятно, что просто так и никого постороннего подобным ухваткам учить не станут. Но вот углубить подобное знакомство, было бы крайне желательно. Слишком много перспективных направлений после этого могло открыться. Тем более для мемохарба, который вообще не страдал какими-то моральными терзаниями и не сдерживал себя гуманными ограничениями.
Вот он и поинтересовался мягко:
— Андрей Андреевич, а вы что предпочитаете из спиртного?
— Хм!.. А что? — чиновник наморщил лоб, словно великий Сократ.
— Мне обещали достать несколько бутылок трофейного рома. Не откажетесь посидеть где-нибудь в приличном месте, и опробовать сей бальзам из южных стран?
— Хо-хо! — развеселился А.А. — Ром — это хорошо! И пиво — тоже!
— Отлично! Значит послезавтра, в обеденный перерыв мы с вами и проведём дегустацию в ближайшем трактире. Договорились?
