Слишком просто. Но при этом чревато немалыми осложнениями. Слишком многие видели и метания грузовика по городу, да и сидящие в камерах арестанты, как бы, не заслужили такой участи, как неприятные впоследствии разбирательства. Оставлять подобное непотребство на самотёк — тоже нельзя. И долго рассусоливать вредно: Калинчук в очень плохом состоянии, надо срочно его подлечить сборными силами всей группы.
«Вести прославленного партизана в госпиталь — не с руки, сами быстрей на ноги поставим!»
Так что мемохарб стал работать на пределе своих возможностей, обрабатывая должными пакетами внушений всех причастных, невиновных и пострадавших. Милиционеры оставались на месте службы. Им предстояло до утра выпустить случайных или оболганных сидельцев. А затем написать кучу рапортов, докладных записок и добровольных признаний. Как знать, может им явка с повинной к прокурору и поможет встать на путь исправления?
Служащие комендатуры, вначале отвезли супружескую пару к ним домой, а потом и помогли поднять пострадавшего в квартиру. После чего тоже отправились куда полагается, чтобы сдать уворованные ткани, написать признания и вскрыть негативные действия своих товарищей по службе. И так Москву в последнее время изрядно лихорадило начавшейся волной арестов, а тут ещё огонька добавится в топку «сталинских репрессий».
А что делать-то? Иначе никак… Только через кровь, лагеря и расстрелы удастся сковырнуть ожиревших тыловиков со стратегических мест сосредоточения власти, силового беспредела и с точек распределения материальных благ. И лучше всего, когда они сами друг друга уничтожать начнут, не втягивая в этот процесс простых и честных тружеников или защитников отечества.
Для этого мемохарб не погнушался опять заложить определённую программу поведения в таких вот оборотней, как капитан из комендатуры. После того, как он сдаст всех своих подельников и «крышующих» начальников, он же пойдёт и постреляет парочку самых оголтелых и высокопоставленных мразей. И полезно, для очищения общества, и другим сомневающимся, мечтающим стать на путь лёгкой наживы — наука будет. А не рвись в столицу! А не грабь собственный народ!
Это так Киллайд переделал понравившееся ему в прошлой жизни шуточное выражение: «А не ходи по крыше и не перди в трубу!»
Как ни странно, со всеми этими пертурбациями, метаниями и переживаниями, опоздали к ужину не слишком сильно. Всё ещё было горячим, почти что с пылу с жару. Но сразу всё равно за стол не сели. Моментально собрались все помощники и окружили кровать, куда аккуратно уложили пострадавшего в аварии Егора Анисимовича.
Вот тут и сказалась мощь совместных целительских действий. И переломы вправили, и рёбра и кости срастили, и кусок скальпа на прежнее место практически приживили обратно. Затем запуск ускоренной регенерации и глубокий сон на пациента, во время которого тот до самого утра и шевельнуться толком не сможет.
Попади бывший директор школы в госпиталь или в клинику, в гипсе лежал бы неподвижно полтора месяца. Как минимум! А тут за полчаса управились. Ну и дед Елоха авторитетно пообещал пациенту после итогового осмотра и перед усыплением:
— Ничего, Егорушка уже через два дня начнёшь вставать и расхаживаться. Подлечили мы тебя отлично! — он-то помнил партизана орденоносца ещё сопливым мальчуганом. Потому и обращался к нему простецки.
— Так он и приехал для этого, — невесело хмыкнул Шульга, — чтобы я его культю подлечил. Замучила она его болями, особенно в непогоду такую вот, как сейчас…
— Хм! А ведь если хорошо и правильно взяться за восстановление руки с нашей суммарной силой, — пустился в размышления Дхарма, — то можно попробовать отрастить конечность. И когда…
Но был прервал вошедшей в комнату Анастасией:
— Вы уже закончили? Тогда поторопитесь к столу! Уже и так Екатерина насколько задержалась, нас ожидая.
Пришлось начатый разговор продолжать уже после обильного ужина.
Глава 6
Утром следующего дня, прибыл Фреза. А после обеда — появился и Лётчик. Те самые древние знахари, которые уже давно работали вместе с Пасечником, выискивая и собирая компромат на главных и второстепенных преступников страны. Сейчас собранный ими материал находился в работе, им широко пользовались все сопричастные лица, входящие в СФП. Поэтому многие одиозные личности уголовного мира уже сидели в застенках или встали на путь исправления в трудовых лагерях. Но ещё немалая часть их оставалась у власти, в директорских креслах или среди большого начальства, с максимальной озлобленностью мечтая уничтожить самоназначенных следователей и суровых обвинителей.
Поэтому некогда старые целители, смотревшиеся прежде «под сто» (как утверждал ехидно дед Елоха) тоже изрядно изменили свою внешность. До уровня Олега Павловича, омолодившегося до шестидесяти примерно лет, они не дотягивали. Но этакими семидесятипятилетними живчиками — смотрелись. Ну и внешне между собой отличались, словно вобла от лосося. Фреза, сухой иподжарый, небольшого росточка, совсем не выглядел маститым художником. Скорей напоминал мечущегося и подвижного кузнечика. Зато Лётчик, массивный и тучный, накопил солидности на троих. А его умение говорить красиво и витиевато, сразу выдавало в нём создателя рассказов, написанных в эпистолярном жанре, но с уклоном в страшилки.
Понятно, что и документы у них теперь имелись другие, соответствующие возрасту и новой профессии. Но вот между собой, как и рекомендовали обращение к себе в своей компании, они назывались как угодно, но не по именам и отчествам. Скорей это у них напоминало игру: придумай ехидное прозвище и вставь его в нужное место. Так и ёрничали по делу и без дела:
— Ну и как ты на новом месте устроился, пенёк скособоченный? Вода для поливки есть? Авось да прорастёшь?..
— Отлично! Жаба, ты сухопутная! А вот ты-то как проживёшь теперь в Москве? Как я заметил, комаров здесь зимой нет, жратоньки-то что будешь?
Но заранее снятыми для них комнатами они оказались довольны чрезвычайно. Так и нахваливали юного Шульгу, старательно скрывая своё старческое ехидство. Похоже, не сомневались, что при нужде и сами устроились бы не хуже. Но их истинных мыслей уловить не удавалось: оба — пакри. Причём, этакие закостеневшие пакри, заматеревшие в своей авторитарности, со сложившимся навсегда мировоззрением и внутренне готовые на всё. Это сразу как-то насторожило Киллайда и напрягло его.
Но если чуть позже удалось разобраться с характером Фрезы, довольно весёлого и мирного «лесовичка», то с Лётчиком оказалось всё намного сложней. В нём словно постоянно кипел этакий вулкан из ненависти и злобы, готовый выплеснуться на любого, кто опрометчиво бросит в жерло этого вулкана неосторожное слово. Он и рассказы свои писал в виде жутких трагедий, драм и страшилок, не к ночи упомянутых и запрещённых к показу деткам до двадцати пяти. И одевался, как готы из двадцать первого века. Оставалось только глаза подвести углём, да брови сдвинуть и получался вылитый некромант из Варкрафта.
Кстати, Рошан и Дхарма тоже заметили означенное сходство. Хотя, сколько там они играли в прошлой жизни на компьютере? И когда? Если почти всё своё время посвятили познанию великой истины? Тем не менее, объяснили новому союзнику, что и как, стараясь всё обратить в шутку. Даже объяснили, кто такой Лич.
