Люди мафиози подняли друг на друга пистолеты, готовые начать перестрелку с первой командой боссов.
— Зачем усложнять, Дарио? Мы ведь договорились, — с насмешкой и без тени страха произнес Орсино.
Со стороны дороги к ним спешила группа мужчин, среди которых выделялась высокая фигура Арманда.
Младший Брунетти в сопровождении своих людей занял позицию за джипами и прокричал
— Бросайте оружие. Оба!
Все обенулись как по команде и первый случайный выстрел сорвал стопы.
Дарио едва успел отскочить с линии огня, ловко нажал на курок и выстрелил Росси в грудь. Все происходило молниеносно. Крики, брань, громкие выстрелы огнестрела. Вязкий запах пороха и крови. Смертей многих.
Стреляли долго. Многие пострадали со всех сторон. Наемники и преданные люди полегли замертво, орошая дорожный асфальт багровыми реками.
Просто переводчица… Просто Мария… Чужестранка…
Именно она стала камнем преткновения влиятельных кланов, рассорила племянника с дядей. Обрекла весь мафиозный мир на открытое противостояние. На кровопролитную войну.
Люди Паолоретти подоспели на помощь. С новыми силами, с могучими автоматами сразу взяли под прицел всю ситуацию.
Дон Медичи вышел из машины, только когда опасность миновала. Всех трех мужчин обезоружили. Орсино был с тяжелым ранением в боку, бледнее обычного. Серые глаза мужчины грозились стальной расправой, словно он заточенные клинки приставил к шее Брунетти.
Арманда ранили в плечо. Мужчина стоял ровно перед доном Коза Ностры.
— Ну что ж господа, вы ослушались моего приказа все. Никто из вас не пришел сначала ко мне. Вы решили свою участь кровавым способ. За это будете наказаны на год. Все ваши активы будут заморожены. А прибыль пополнит казну клана. Марию объявляю недоступной для вас троих. Девушка под моим покровительством навсегда. И если она пожалуется мне, то я больше не буду вести переговоры. Раз вы не смогли из-за женщины, чужестранки договориться мирным путем, то я отпускаю ее обратно в свою страну. Больше для вас она не существует. Умерла…
Глава 35
Мария.
Первой моей рекцией, когда я вернулась в свою квартиру, была безграничная радость. Вот моя обшарпанная парадная. Вот кривая дверь на съехавшей верхней петле, которую Игорь всего пять лет не может прикрутить и выровнять. Вот мой вытертый коврик на пороге. Его муж привертел на двенадцать саморезов. Боялся, что соседи стащат. Вот мой затхлый коридор с запахом задеревеневших мужских носков, разбросанных по квартире…
Романтика, черт возьми.
Куда уж этим обычным миллиардерам — мафиози, которые бились за простую Машку, как гладиаторы Колизея. Возили по морям, кормили семгой и каперсами, купали в своих бесконечных бассейнах и по очереди зацеловывали вкусными губами. А один, самый наглый и бородатый, даже свой закостенелый огромный член успел впихнуть до головокружительного оргазма…
Куда уж этим брутальным мужикам до моего увальня?!
Изменял ли мне Игорь, пока меня не было?! Даже не интересно!
Я переступила его кроссовки, несколько пар грязных футболок, сняла вонючие носки с дверной ручки перед гостиной.
Я распахнула дверь с грохотом падающих жестяных банок от пива…
Дома я не появлялась больше месяца. А картина Репина все та же.
Еще больше ожиревший боров на диване в наушниках и с ноутбуком на коленях. Я прикрыла глаза, чтоб не вырвать. Игорь смотрел извращенную порнуху с собаками, которые трахали жирную бабу и дергал свой полустоячий член.
Блядь! Фууу!
Романтика…
И антуражем для этого мерзкого действа являлись батареи пластмассовых бутылок от пива, максимальной емкости 2,5л и горы пачек от чипсов, почти до небес.
Стоило бежать, рисковать своей жизнью, скрываться в лесу, наконец, вырваться от сицилийцев, что б вернуться в это захолустное дерьмо к унылому извращуге.
Что ж ты за дура такая, Машка! И это не вопрос, а унылое утверждение!
На фоне этого пивного дрочера, опасный бандюган — демон с бородой, выглядел очень выигрышно.
— Игорь! — громко крикнула я, отвернувшись к стенке. Муж вскочил, переворачивая свое недопитое пиво и выронив ноутбук с колен. Закопошился, пряча свое убожество в штаны.
— Машка! Машка! Ты вернулась!
Я разглядела на обоях засохшие капли от шампанского. Бутылка стояла на полу пустая и где то поблизости под ковром, наверняка находилась пробка. Горлышко бутылки покрылось пылью. Вероятно, в первые дни, как я пропала, он приводил домой женщину. Трахал ее где то в моей квартире. Может на диване, на котором сейчас, без любовницы, наяривал на догов, что драли хозяйку.
— Машка, — он, наконец, справился с брюками. И подскочил ко мне.
— Не смей меня касаться, — брезгливо и очень уверенно произнесла я.
— Оо, ты какая! Оперилась смотрю. В новых шмотках. Макаронники нарядили? — проговорил он с лицимерным подколом.
— Нарядили, — согласилась я равнодушно.
Эмоций, кроме липкого отвращения к этому ничтожеству не было никаких.
— Понятно. Так что, пришла с повиной, гулена? Вернулась сама или выгнали? — язвительно сказал он
— Сама.
— Машка. Это хорошо… Хорошо. Я знал, что ты одумаешься. Скучала небось по нормальному мужику! Но я тебя принимаю обратно, не боись. Ты потаскалась, я малёхо гульнул. Мы квиты. Давай уже мириться.
Игорь потянулся ко мне рыхлыми лапами, на вид противно скользкими. Щупальца мерзкого кракена чуть не дотронулись до моей кожи, что вмиг покрылась мурашками отвращения.
— Не смей меня трогать, — я отступила на шаг и сбила пяткой бутылку от шампанского. Она с грохотом покатилась по ламинату.
— А че так? Что корону напялила?! Думаешь, после табора цыган стала их атаманшей? Спускайся на землю…Бобер!
Вот хотела ж не злиться. Хотела!
Но я ведь такая… противоречивая и непостоянная.
Быстро, но грациозно подняла с пола злосчастную бутылку из под шампанского и наотмашь зарядила Игорю по голове.
И вроде не собиралась фантанировать, проверять не пуста ли его голова. Но как то так само вышло. Честно.
Тело сработало на рефлексах, попыталось защититься от этого уебка.
Вообщем, голову я ему расхреначила знатно. Удивительно, как этот извращуга не кинулся на меня с кулаками в ответ. Шишка размером с сосновую, сразу начала надуваться на лбу горе муженька. Пропорционально с ее ростом, во мне повышалось настроение. Вот, теперь он стал краше!
Игорь удивленно крякнул и грузной тушей завалился обратно на диван к своим собакам и их любовнице.
