Я постоянно вынужден был указывать на то, что не бывает государственной измены, совершаемой по идейным соображениям. Если и есть преступление, подпадающее под категорию государственной измены и в определенной степени объясняющееся идейными мотивами, то это отказ нести службу из-за религиозных убеждений. Этим элементам, не желающим воевать из-за религиозных убеждений, нужно прямо заявить, что они, очевидно, хотят есть добытое другими, но это недопустимо по соображениям высшей справедливости, и поэтому их будут морить голодом. И если это не было исполнено и так называемые толкователи Библии (свидетели Иеговы. – Б. С.), общим числом 130 человек, были просто расстреляны, то этим они обязаны моему мягкосердечию. Впрочем, расстрел этих ста тридцати, подобно грозе, очистил атмосферу. У тысяч их единомышленников при сообщении об их расстреле пропало всякое желание со ссылкой на какие-то места из Библии пытаться уклониться от военной службы.
Тот, кто хочет успешно вести войну и вообще помочь своему народу пережить тяжелые времена, не должен сомневаться в том, что в эти времена каждый, кто активными действиями или в душе отторгает себя от народного сообщества, будет этим сообществом ликвидирован.
Тот, кто во имя гуманизма отходит от этого четкого принципа, не сможет предотвратить распад государства, начало которого мы в настоящее время можем наблюдать в такой стране, как Швеция».
Оправданием для террора служили условия подготовки и ведения войны. Фюрер также провозглашал принцип коллективной ответственности за политические преступления. Так, 1 июля 1942 года в ставке он заявил: «На те семьи, которые играют особенно значительную роль в политической жизни, распространяется принцип коллективной ответственности. И если выходец из такой семьи использует свое политическое влияние во вред, то вполне естественно, что кара должна также пасть и на головы всех остальных членов этой семьи. В конце концов, что мешало им заблаговременно отмежеваться от этого подрывного элемента?» В годы Второй мировой войны этот принцип широко применялся на оккупированных территориях в виде казней заложников и репрессий против семей тех, кто боролся с оккупантами. В самой же Германии «коллективную ответственность» начали применять по отношению к членам семей участников заговора 20 июля 1944 года, а также в самые последние месяцы войны против родственников дезертиров.
В «Застольных разговорах» 1942 года фюрер похвалялся: «Если я сумел назначить на большинство руководящих постов людей, успешно выполняющих поставленные перед ними задачи, то это не в последнюю очередь объясняется тем, что они заняли эти посты не потому, что получили юридическое образование, а потому, что прошли школу жизни и достойно выдержали ее испытания».
Юристы в национал-социалистическом государстве вообще были на вторых ролях, ибо право при Гитлере отдыхало. Единственного юриста из своего ближайшего окружения, начальника личной канцелярии рейхсканцлера статс-секретаря Ганса Генриха Ламмерса, фюрер характеризовал как человека, который «знает, что он здесь для того, чтобы изыскать правовое обоснование для нужд государства, и не путает юридические абстракции с реальной жизнью. Несмотря на свое юридическое образование, Ламмерс сохранил в себе здравый смысл», т. е. ловко приспосабливает существующие законы под нужды национал-социалистической доктрины. В апреле 1942 года фюрер получил от рейхстага неограниченные полномочия «верховного судьи», что окончательно превратило в фикцию судебную систему Рейха.
Франц Гюртнер (1881–1941) – рейхсминистр юстиции в кабинете Гитлера
В «Застольных разговорах» Гитлер так сформулировал основные принципы подбора судейских кадров: «Вся система обучения хранителей права должна быть полностью пересмотрена, и в дальнейшем оно должно проводиться в соответствии с национал-социалистической идеологией. Поскольку от судьи в особой мере требуются основательные знания практической жизни, в будущем эти должности смогут занимать только те люди, которые уже тем или иным образом доказали в жизни свою профессиональную пригодность и, работая в партийных органах, в достаточной степени усвоили наше мировоззрение и методы руководства людьми. Судьей может быть назначен человек не моложе 35 лет».
Гитлер был убежден, что строение тоталитарного государства должно быть подобно биологическому организму. Его основанием должен служить принцип приближения к природе. Поэтому, подобно организмам в природе, государственный аппарат должен обновляться. В «Застольных разговорах» он утверждал: «Нет никакого сомнения в том, что через какое-то время любая организация или учреждение стареет. По мере продвижения по бурным рельсам обыденной жизни все становится неразумным, ломается, образуются шлаки, ржавчина и т. д.». С точки зрения фюрера, национал-социалистическая революция призвана была влить молодую кровь в государственный организм Германии.
На партийном съезде в сентябре 1934 года, когда была подавлена всякая оппозиция Гитлеру как в Германии, так и в НСДАП, Рудольф Гесс провозгласил: «Мы видим, как благодаря фюреру возрождается вермахт. Величие будущего – только оно позволит оценить величие фюрера. Фюрер – это Германия! Его приговор – приговор нации. Германия – это дом для немцев всего мира».
Нацистскую цветовую символику объяснил Гитлер в беседе с главой данцигского сената (бургомистром) Германом Раушнингом: «Красное поле нашего флага символизирует социальную идею движения, белое – националистическую идею, а черная свастика (вообще-то – символ солнца. – Б. С.) – борьбу за победу арийской расы и свободу творчества».
В «Моей борьбе» Гитлер утверждал «арийский приоритет» во всех основных сферах культуры: «Вся человеческая культура, все достижения искусства, науки и техники, свидетелями которых мы являемся сегодня, почти исключительно – плоды творчества арийцев. Один лишь этот факт вполне обоснованно подтверждает вывод о том, что именно ариец – родоначальник высшего гуманизма, а следовательно, и прообраз всего того, что мы понимаем под словом «человек». Он – Прометей человечества, со светлого чела которого во все времена слетали искры гениальности, всегда заново разжигающие огонь знаний, освещающий мглу мрачного невежества, что позволило человеку возвыситься над всеми другими существами земли… Именно он заложил основы и воздвиг стены всех великих сооружений человеческой культуры».
«Арийское превосходство», по мнению фюрера, особенно ярко проявилось в военной сфере. Но Гитлер считал, что в германской армии периода Первой мировой войны не все было ладно, иначе не разразилась бы катастрофа 1918 года. Там «было поразительно много хорошего, но было и поразительно много плохого. Это и породило социал-демократию. Этого никогда бы не произошло, если бы армия и флот не сделали все, чтобы возвести стену между рабочим и нацией. У рабочего не было никаких шансов на продвижение по службе: губительное воздействие оказал институт фельдфебель-лейтенантов и заместителей офицерских должностей (без производства в офицерское звание).
В каждом полку было несколько офицеров, на которых можно было положиться. Но сколько бы их ни было, путь наверх был им закрыт. И напротив, любой учитель автоматически становится офицером, и многие из них показали свою полную непригодность…
