Эндрю заметил выражение растерянности на лице сестры.
— Ты не передумала, Шторм? — спросил он.
— Нет, — прошептала она. — Но я вдруг подумала о том, что победа достанется мне слишком дорогой ценой.
— Послушай, кузина, — осторожно начал Филан, — а что, если Тэвиш не только согласится жениться на тебе, но и потребует, чтобы брак был настоящим?
— Я стараюсь об этом не думать. Довольно разбитых надежд.
— А если все-таки…
— Нет. Я не хочу надеяться попусту.
Филан замолчал. Он не понимал, почему Тэвиш и Шторм расстались. В Карайдленде все прекрасно относились к его кузине. Никто не стал бы возражать, если бы будущий милорд взял ее в жены. Наверное, немало шотландцев мечтают об этом браке. Филан не сомневался, что Тэвиш испытывал к Шторм более глубокие чувства, нежели просто влечение мужчины к хорошенькой девушке. Мальчик недоуменно пожал плечами. Это было для него загадкой, но взрослые часто вели себя непонятно, усложняя самые простые вещи.
До Карайдленда добирались долго. Приходилось часто останавливаться, потому что Шторм быстро уставала. К тому же ей то и дело приходилось облегчаться — казалось, ее организм совершенно не удерживал жидкость. Сейчас верховая езда не доставляла ей никакого удовольствия, более того, являлась чуть ли не пыткой. Все с явной тревогой поглядывали на огромный живот Шторм, заметный даже под широким монашеским одеянием. Девушка не пыталась никого успокоить, потому что сама боялась не меньше. Случалось, что дети появлялись на свет раньше срока, да и ее расчеты могли оказаться неверными. Шторм пыталась скрыть свой страх, но теперь ей хотелось как можно быстрее добраться до Карайдленда не только для того, чтобы дать имя ребенку. Там она могла рассчитывать на мягкую постель, а если понадобится, то и на повитуху. — Почти приехали, — сказал Эндрю. Шторм кивнула. Когда впереди показались угрюмые стены Карайдленда, ей вдруг захотелось вернуться в Хагалео. И все же с этим замком было связано множество приятных воспоминаний, разом нахлынувших на девушку. Она отчаянно, боролась с подступавшими слезами. Карайдленд и Тэвиш вызывали в ее душе горькие и вместе с тем незабываемо сладостные чувства.
Пряча растущее беспокойство и стараясь казаться беспечными, они подъехали к воротам Карайдленда. Шторм знала: здесь им не сделают ничего дурного, и все же никакие слова не могли унять тревогу брата, кузенов и Робина. Их напряжение делалось все заметнее, а руки невольно тянулись к спрятанным под балахонами мечам. Они привыкли воевать с шотландцами, а не въезжать в их владения мирно, как друзья. Во дворе все спешились, и тут же к ним подошли Шолто и Энгус. Увидев их, Шторм испугалась. Она заговорила низким голосом, чтобы ее не узнали, но заметила промелькнувшее в глазах шотландцев недоверие. Наконец Шолто наклонился и заглянул ей под капюшон. Глаза его округлились. Он узнал девушку, и та смущенно улыбнулась.
— О Господи, это и впрямь ты, Шторм!
— Да, я.
— Зачем ты сюда приехала, девочка?
— У меня для Тэвиша сюрприз, — ответила она, криво усмехнувшись.
— Вы вооружены? — спросил Шолто, с тревогой оглядывая англичан.
— Конечно. Только дурак поедет из Хагалео в Карайдленд безоружным. Повсюду полно грабителей и разбойников. Но здесь мы никого не тронем.
— Поклянись, девочка.
— Клянусь, Шолто, и они тоже поклянутся, если ты попросишь.
— Нет, мне вполне достаточно твоего слова, малышка.
— Спасибо. Тэвиш здесь?
— Да, девочка, — подал голос Энгус и на мгновение задумался. Стоит ли говорить девушке, с кем сейчас Тэвиш?
Наконец он решил, что об этом лучше промолчать. — Проводить тебя к нему?
— Да. Мой сюрприз — это недолго. Я постараюсь здесь не задерживаться. Мне надо вернуться в Хагалео, пока не приехал отец.
«И пока Элейн не обнаружила мое отсутствие», — мысленно добавила Шторм. Расправив плечи, она решительно направилась к двери.
Элейн с открытым ртом слушала взволнованную девушку-служанку. Исчезновение Шторм оказалось для нее полной неожиданностью. И как нарочно только что прибывший паж Элдона сообщил, что ее муж вернется через несколько часов.
Элейн охватила паника.
— Ты уверена?
— Абсолютно уверена, миледи. «Дружная семерка» исчезла.
— «Дружная семерка»?
— Да. Их так прозвали, потому что они всегда… ну, почти всегда все делают сообща. Раньше их звали «дружной шестеркой», но потом приехал этот ирландский паренек, он стал седьмым.
— Ну да. Значит, они исчезли?
— Да, миледи. Похоже, они ушли перед самым рассветом. Старик Мэтью не видел, как они уходили, но говорит, что следы ведут на север, миледи.
— В Карайдленд! — простонала Элейн.
«Что же делать?» — думала она в отчаянии. Мысли путались. Одно было ясно: узнав о поступке дочери, Элдон придет в ярость. Наконец Элейн избрала самый безопасный для себя выход. Написав мужу о случившемся, она вручила записку его пажу. Получив сообщение, Элдон направится прямо к Мак-Лаганам, и ей не придется быть свидетельницей шумной сцены. С одной стороны, Элейн надеялась, что вопрос решится к удовольствию ее мужа, но с другой — желала Шторм успеха. В любом случае ей очень хотелось, чтобы великое противостояние наконец завершилось.
Когда паж прибыл из Хагалео в лагерь Элдона и вручил своему господину записку от леди Элейн, все всполошились. Услышав яростные крики и проклятия друга, лорд Фостер раскрыл рот от изумления. От выражений Элдона волосы вставали дыбом. Фостер догадался, что в записке речь идет о Шторм, и с нетерпением ждал объяснений. Может быть, девушка уже вышла замуж? Но нет, не надо строить догадки, решил он. Судя по поведению Элдона, ничего страшного не случилось, и это уже хорошо.
Смяв письмо, Элдон, сверкая глазами, взглянул на лорда Фостера.
— В Хагалео мы пока не едем, — объявил он.
— Ясно. А куда мы едем?
— В Карайдленд.
— О Боже! Неужели этот парень опять похитил Шторм?
— Нет. Она сама поехала к нему, чтобы получить для своего ребенка его проклятое имя.
— Может, мне лучше не вмешиваться? Это ваши семейные дела.
— Не такие уж и семейные. В Карайдленд уехала вся «дружная семерка», в том числе и твои двое старших. Слава Богу, хоть малышей за собой не потащила!
Лорд Фостер вздохнул, приготовившись к дальней дороге.
Глава 25
Приближалась зима, и в главном зале Карайдлен да было сыро и холодно. Но мужчина, сидевший за столом и без устали подливавший пиво в свою кружку, не обращал внимания на сырость и холод. Пасмурная погода была под стать настроению Тэвиша. Уже много дней он ходил мрачнее тучи и частенько напивался до беспамятства.
