— Ой, только не плачь, — Лукьянов подает мне в руки лоток.
— Вы не понимаете. У меня дедушка был алкоголиком, и мама с папой мне с детства твердили о вреде алкоголя. Я никогда его не пила. Вообще никогда и вот так по глупости в их отъезд попробовала. И что? Теперь могу остаться глухой! Ну хоть не слепой и на том спасибо.
— Не останешься глухой. Даю тебе слово мужчины.
— Мужчина сказал и мужчина сделал — это разные люди!
— Не в этом случае, — весьма по-доброму произносит Лукьянов, чуть улыбаясь. Набирает что-то в шприц Жане и подходит ко мне. — Держи лоток у уха. И голову вот так, — обхватывает мой подбородок и сам направляет голову.
Как только мне в ухо ударила струя воды, я закрыла глаза и попыталась абстрагироваться. По ощущениям, Лукьянов промывал мне ухо несколько минут. Открыла глаза я лишь тогда, когда он переместил лоток и стал промывать второе. Все повторилось также, за исключением смешка от Лукьянова.
— Итак, Анна, у меня для тебя несколько новостей. Хорошая и плохая, — серьезно произносит он, отставляя лоток на столик. Сам же ставит стул и садится напротив меня, задевая мои коленки своими ногами. — Плохие новости: ты — доверчивая и упрямая дурочка. Если я сказал, что надо носить волосы убранными — значит так надо. Это не оспаривается. Ты можешь носить их распущенными за пределами больницы. С Егором или с кем-либо другим ты можешь делать все что угодно, в том числе распускать для них свою шевелюру, но только за пределами больницы. Для того, чтобы ты лучше слушала и внимала моим словам я прочистил тебе уши, дорогая Анна Михайловна. Плавно переходим к хорошей новости: у тебя-таки оказалась серная пробка. Я тебе ее удалил. Она в лоточке, можешь посмотреть на то, что, возможно, мешало тебе меня слушать. Скинем все на плохой слух из-за нее, а не на твою природную упертость. А теперь, когда ты прекрасно меня слышишь, я тебе еще раз повторяю, Аня. Завтра ты приходишь в мой кабинет в половину девятого утра с убранными волосами, короткими ногтями без лака, в удобной обуви без каблуков, с минимальным количеством косметики на лице и без единой капли духов или туалетной воды. В связи с перенесенным тобой стрессом и реальным отравлением алкоголем, я отпущу тебя домой после того, как мы примем нового больного, и ты заполнишь его приемку. Я напоминаю тебе, — достает из кармана платок и подносит к моему уху. — На завтра ты должна выучить мочеполовую систему мужчин. Не только анатомию, но и элементарную физиологию, — вытирает по очереди мои уши. — Завтра я спрошу тебя про болезнь Лайма. В четверг — мышцы. В пятницу — анатомию и физиологию уха. Уверен, что ты ничего об ухе не знаешь. В дальнейшем ты будешь уходить из отделения только тогда, когда выполнишь свою работу. Без спроса больше не уходить, если не хочешь последствий. С этого дня начинай потихоньку избавляться от гонора, упертости и учись правильно распределять свой день. Если уберешь ко мне личную неприязнь, возникшую в твоей голове совсем не обоснованно, и включишь вовремя извилины, то, возможно, через пару месяцев будешь гордиться сама собой, а не только хорошими оценками в зачетке. Ты пришла сюда учиться, Аня, и стать хорошим врачом. Пока ты посредственная студентка, но все в твоих руках, — произносит на одном дыхании Лукьянов и тянет к моему лицу руку. — У тебя тут, кстати, ресница, — тянет пальцы к моему веку и реально через пару секунд демонстрирует мне ресничку. — Это потому что она, бедняга, не выдержала такого жирного слоя туши. Ты и без косметики имеешь привлекательную внешность. Можешь не краситься, это я тебе как мужчина говорю. Вопросы есть? — смотрю в его совершенно непроницаемое лицо и не знаю, что сказать. То, что он сделал сейчас — ни в какие ворота не лезет. Но хуже всего то, как он ладненько произнес свою речь. — Ну раз нет, значит пойдем принимать новенького больного. Кстати, мембрана у твоего стетоскопа плохая. Я тебе напишу какой надо купить. Лучше будешь слышать больных своими прекрасными ушами без серных пробок.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Все будет хорошо. Главное сейчас смолчать.
* * *
— Кстати, ты знала, что цена удаления серных пробок варьируется от трехсот рублей до трех тысяч, — первым заговаривает Лукьянов, как только мы выходим из палаты.
— Нет, не знала.
— Как, по-твоему, я тебе ее бережно удалил? — поднимаю на него взгляд. — Эээ… нет. Плевать в меня не надо, у меня нет ячменя.
— Я не собиралась в вас плевать, — как можно спокойнее произношу я, мысленно представляя, как прокалываю ему глаза.
— Да? А мне показалось, что ты копишь слюну.
— Вам показалось. Вероятнее всего, у вас снизилось зрение. Насколько я помню, это возрастная пресбиопия. Увы, — пожимаю плечами. — С возрастом этого не избежать, — добрейшим голосом произнесла я, мило улыбнувшись.
— Ох, Анна Михайловна, не бережешь ты себя, голубушка, — приобнимает меня за плечо. — В субботу будешь рассказывать анатомию и физиологию глаза. Ну и, конечно же, про возрастную пресбиопию.
— В субботу?!
— Да, дорогая. Мы дежурим с тобой в субботу. Ну все, иди заполняй приемку. Я проверю ее потом сам. До завтра, Аня.
— До свидания, Богдан Владимирович.
— Аня, — громко произносит Лукьянов спустя несколько секунд, заставляя меня остановиться. Нехотя оборачиваюсь назад.
— Извлеки из всего урок. Из всего, — повторяет он по слогам, демонстрируя слегка заметную улыбку.
Глава 10
Никогда не думала, что испытаю самое настоящее счастье, отдав деньги за украденный торт. На мою удачу, разбираться мне пришлось с мужчиной, на которого, к счастью, сработали мои чары обольщения. Пункт с воровкой был благополучно вычеркнут, равно как и успокоена моя совесть. Продукты к приезду родителей закуплены. Дом более-менее прибран. На снятие гель-лака записалась на вечер завтрашнего дня. Туфли… вот тут все оказалось сложнее. Ну нет у меня обуви без каблука. Каблуком я компенсирую маленький рост. Увы, этим я пошла в маму. И снова, увы — денег на карте маловато, на новые убогие, но удобные туфли мне тупо не хватит. Кроссовки носить долго не могу, нога жутко напрягается. Остаются только туфли на танкетке. Тут надо признать, что танкетка… высокая. И сама по себе обувь яркая: синие, голубые, либо розовые туфли. Хотя… есть еще белые. Ладно, хозяин барин. Сказал без каблуков — получишь без них.
Только к восьми часам, немного поспав и подкрепив мозг орехами, я ударилась в анатомию мочеполовой системы. И надо признать, занималась ей неотрывно аккурат до одиннадцати вечера. Более того, поймала себя на том, что сейчас это воспринимается совершенно иначе. Более осознанно, не то, что на первом курсе. И легче. Значительно легче. И занималась бы я и дальше, если бы не получила короткое смс от Егора: «Спишь? Можно тебе позвонить?». Первым желанием было его послать. Дважды из-за Юсупова, меньше, чем за двадцать четыре часа, я попала в полную задницу. Но все же спустя какое-то время, я решила ответить на смс коротким «Можешь». Сама не знаю, что хочу от него услышать.
