— И что? — спросил он.
— Возможно, это как-то связано.
— Что связано?
— Смерть Димы и смерть его родственника. Одно
проистекает из другого. — Я решила, что сморозила глупость, и себе в утешение
добавила:
— В детективах такое часто бывает.
— Допустим. И что ты предлагаешь?
— Встретиться с его сестрой.
— Но ведь ей надо как-то объяснить…
— Скажем, что Наташка ментам не доверяет и наняла
частного сыщика, чтобы он нашел убийцу любимого. — Я прикусила язык, но
слово было произнесено.
— Так они были любовниками?
— Друзьями.
— Я ведь тебе уже говорил о наших отношениях, так что
прекрати валять дурака.
— Мне об их отношениях ничего не известно, то есть
знаю, что отношения были хорошими.
— У него был ключ от ее квартиры? — спросил он, не
слушая меня. — Наверняка был, если она ключ и мне дала. А он, скорее
всего, дал ключ ей…
Матвей взглянул пристально, а я поежилась: очень мне не
нравился такой его взгляд. Когда лихо улыбается, он мне как-то симпатичнее,
хотя при этом и похож на бабника, а я их не жалую. Чего-то я совсем запуталась.
Вдруг я вполне здраво смогла сформулировать посетившую меня мысль: когда Матвей
скалил зубы и в глазах его плясали черти, я беспокоилась, что мое бедное сердце
непременно будет разбито, потому что такие, как он, только тем и заняты, что
делают женщин несчастными. Но когда он был серьезен, становилось даже хуже — я
начинала подозревать, что разбитое сердце — это такая ерунда, что о ней и
говорить неприлично, то есть сидящий напротив меня тип намного опаснее, чем
можно себе представить. «Я сама себя пугаю», — попробовала я успокоить
разыгравшееся воображение.
— Дались тебе эти ключи, — пробормотала я и
вздохнула. Матвей что-то собрался спросить, но я продолжила:
— Роль частного сыщика придется сыграть тебе.
— Польщен твоим доверием, — фыркнул он. Помедлив,
вздохнул и добавил:
— Но было бы лучше для всех, расскажи ты мне всю
правду. — В голосе прозвучал намек на большие душевные переживания.
«Для всех это вряд ли», — мысленно возразила я,
приглядываясь к Матвею. Его убежденность в том, что перед ним совершенная дура,
возымела свое действие, и я тут же, не сходя с места, поклялась себе: этот
парень очень пожалеет, что был обо мне столь невысокого мнения. Он хочет, чтоб
я его соблазняла? Очень хорошо. И душу чтобы свою непременно ему открыла?
Пожалуйста. А потом я оставлю его с носом, что не раз проделывали героини моих
любимых романов.
— Я еще не уверена, что могу доверять тебе, —
произнесла я с огнем в очах.
Матвей вроде бы насторожился.
— И что я должен сделать, чтобы ты доверилась мне
по-настоящему? — иезуитски поинтересовался он. Затем взял меня за руку с
неясной целью, но на сей раз нервно дергаться я не стала, смотрела на него
прямо и открыто, как и положено красивой женщине, которая хорошо знает себе
цену. — Ты чего так смотришь? — еще больше насторожился Матвей,
однако моей руки не выпустил.
— В каком смысле? — нахмурилась я.
Он придвинулся ближе и перешел на шепот:
— Взгляд у тебя многообещающий.
— Да? Должно быть, я поверила в свои силы, —
хихикнула я.
Следующий вопрос Матвея оказался совершенно дурацким:
— Как по-твоему, я могу тебя поцеловать?
Спрашивал он скорее из вежливости, потому что уже готовился
исполнить задуманное, но тут в кухне появилась Ленка. Она вытаращила глаза,
затем резко развернулась и попыталась исчезнуть, но задела рукой чашку, что
отвлекло нас от поцелуя. Внимание целиком сосредоточилось на ней.
— Чайку, что ли, попить? — изрекла подружка,
переминаясь с ноги на ногу. Матвей грозно смотрел на нее, точно предлагая
провалиться к чертям немедленно и навсегда. — Да нет уж, не буду, —
вздохнула Ленка. — Пойду спать.
— Пожалуй, я тоже пойду, — улыбнулась я Матвею и
выскользнула из кухни впереди Ленки.
— Он тебя соблазнял? — зашептала она, как только
мы оказались в комнате.
— Скорее я его.
— Правильно, Катенька. Он наша единственная опора и
надежда. От Гоши-то толку никакого. А этот отчаянный, он только с виду
интеллигентный. А внутри, я чувствую, ого-го… Я его насквозь вижу!
— И что видишь? — забеспокоилась я.
— Ну… — Стало ясно, вопрос поставил подругу в
тупик. — Короче, нам такой парень подходит. Но ведь дело-то опасное, еще
сбежит, чего доброго, так что ты постарайся его увлечь, чтоб он без тебя уйти
не мог, ты без меня, а я.., вот и выйдет…
— Сказка про репку, — подсказала я. — Тащи
детективы.
— Мы же спать хотели? — удивилась Ленка.
— Ага, спать. Я же решила его соблазнять, а у меня не
так много жизненного опыта, вот и будем набираться ума-разума.
— Хорошо, — кивнула Ленка. — Если найду сцену
соблазнения, зачитаю вслух.
— Ты все подряд читай, вдруг отыщется что полезное.
Ничего полезного Ленка не нашла, потому что вскоре уснула.
Оправдывало ее лишь то, что лежа читать она не в состоянии. Даже перед
экзаменом выдержки никакой, раз — и уже дрыхнет. Покачав головой с некоторой
долей возмущения, я продолжила чтение при свете настольной лампы, но до сцен
соблазнения и я не дошла. В детективе у героини из-под носа увели крупную сумму
денег, и я сразу же вспомнила о пионе, точнее, о крупной сумме, зарытой под
ним. В доме стояла тишина, а я изнывала от беспокойства, несколько раз недобрым
словом помянув Матвея — из-за идеи его соблазнять я забыла обо всем на свете. В
общем, через десять минут я вылезла в окно и стала шарить в темноте в поисках
пиона и лопаты. Пион удалось обнаружить, а вот лопаты в кустах не оказалось.
