10 июня. Пишу, полулежа в постели, обложенный подушками. Шесть недель не брал я в руки своего дневника. И телесно, и духовно я пережил ужасное потрясение, явившееся следствием такого происшествия, подобные которому редко выпадают на долю человека. Но цели своей я достиг. Чудовище штольни Синего Джона больше ни для кого не представляет и не будет представлять опасности. Мне, слабому больному человеку, удалось послужить всеобщему благу. Попробую ясно рассказать о том, как я это сделал.
Вечер пятницы, 3 мая, выдался темным и облачным, то есть прекрасно подходящим для прогулки монстра. Около одиннадцати часов я вышел с фермы, вооруженный винтовкой и фонарем. Уходя, я оставил на столе в моей комнате записку, в которой указал, что, если не вернусь, меня следует искать возле штольни Синего Джона. Дойдя до арки римской шахты, я спрятался среди камней, погасил фонарь, приготовил винтовку и стал ждать.
Это было печальное бдение. Я видел рассыпанные по извилистой долине огоньки фермерских домов, из Чэпл-ле-Дейла слабо доносился бой церковных часов. Благодаря этим признакам людского присутствия, я острее чувствовал свое одиночество, и мне труднее было преодолевать страх, призывавший меня отказаться от опасной затеи и возвратиться на ферму. И все-таки в каждом мужчине глубоко укоренено самоуважение, не позволяющее ему легко отказываться от поставленных целей. В тот час гордость оказалась моим спасением: она одна прочно удерживала меня на месте, когда все природные инстинкты тянули прочь. Теперь я рад, что мне хватило силы. Какую бы цену я ни заплатил, моя мужественность по крайней мере осталась безупречной.
Где-то вдалеке в церкви пробило двенадцать часов, потом час, потом два. Наступила самая темная пора ночи. Облака ползли, низко нависнув над землей. В небе не было видно ни единой звезды. Где-то среди скал ухала сова, но больше ни один звук, кроме шороха ветра, не достигал моих ушей. И вдруг я услыхал это! Из глубины штольни послышались те приглушенные шаги – такие мягкие и в то же время такие тяжелые, сопровождаемые хрустом камней под гигантскими лапами. Чудовище приближалось. Вот оно подошло уже совсем близко. Вот затрещали кусты, обступившие арку, и через несколько секунд я смутно разглядел в темноте очертания чего-то огромного. Из туннеля быстро и почти бесшумно выходил некий доисторический монстр. Я оцепенел от страха и удивления. Как ни долго я ждал этой встречи, она все-таки явилась для меня потрясением. Пока я лежал, не двигаясь и не дыша, гигантская темная масса проворно проплыла мимо меня и исчезла в ночи.
Я собрался с силами, чтобы встретить чудовище по возвращении. Из спящей долины не доносился ни один звук, который свидетельствовал бы о том, что монстр гуляет на воле. Я не мог даже предположить, далеко ли он ушел, что делает и когда вернется. «Когда бы это ни случилось, во второй раз нервы меня не подведут. Во второй раз ты просто так не уйдешь», – пробормотал я сквозь стиснутые зубы, лежа на камне с винтовкой наготове.
Сдержать эту клятву оказалось вовсе не просто. Ничто не предвещало появления чудовища, неслышно шагавшего по траве к своей пещере. Вдруг его необъятное тело вновь нависло надо мной, как дрейфующая черная тень. И вновь мой скрюченный палец бессильно застыл на спусковом крючке, но я отчаянным усилием воли стряхнул с себя этот паралич. Когда кусты уже прошуршали и тело монстра слилось с темнотой туннеля, я все-таки выстрелил в удаляющуюся массу. Огонь, вспыхнувший в момент выстрела, на мгновение осветил косматую громаду на коротких толстых кривых ногах. Жесткая торчащая шерсть была грязно-серого цвета, на концах переходящего в белый. Через долю секунды я услышал грохот камней: чудовище кинулось в свое логово. В моих чувствах произошел внезапный перелом: развеяв свои страхи по ветру, я зажег фонарь, ликующе спрыгнул со скалы и устремился вслед за монстром в римскую шахту.
В отличие от свечи, желтое мерцание которой сопровождало меня двенадцать дней назад, моя новая мощная лампа ярко освещала путь. Я бежал, видя впереди себя гигантского зверя, чье тело заполняло весь проход от стены до стены. Шерсть, напоминавшая грубую выцветшую паклю, висела длинными густыми клочьями, которые колыхались при движении. Казалось, передо мной нестриженая овца, размером превосходящая самого крупного слона. В ширину зверь был почти так же велик, как в высоту. Сейчас я сам изумляюсь, как мог отважиться последовать за ним во чрево земли, но, когда кровь твоя кипит, когда ты видишь ускользающую добычу, первобытный охотничий инстинкт берет верх над благоразумием. С винтовкой в руке я во весь опор бежал по следам монстра.
Что он быстр, я уже знал. Теперь мне предстояло узнать также его хитрость. Казалось, чудовище спасалось паническим бегством. Нужно было только его догнать. В мой возбужденный ум ни на секунду не закралось подозрение, что зверь может перейти в наступление. Как я уже писал прежде, римская штольня, по которой я мчался, входила в огромную пещеру. Я вбежал в нее, боясь упустить зверя из виду, и в тот же момент он резко развернулся и оказался в непосредственной близости от меня.
Картина, увиденная мной при ярком свете фонаря, навсегда запечатлелась в моей памяти. Чудовище по-медвежьи поднялось на задние лапы и нависло надо мной угрожающей громадой. Ни в одном ночном кошмаре мое воображение не могло породить ничего подобного. Я уже отметил, что монстр отчасти походил на медведя (самого крупного медведя в мире, увеличенного в десять раз): позой, кривизной массивных лап, когтями цвета слоновой кости, грубостью шерсти, остротой клыков в красной разверстой пасти. Только одно разительно отличало пещерное чудовище и от косолапого хозяина лесов, и от любого другого животного, обитающего на земле: даже в тот напряженный момент я заметил, содрогнувшись от ужаса, что глаза, мерцающие в свете моего фонаря, похожи на две огромные выпуклые лампочки – слепые и бесцветные. Чудовище взмахнуло мощными передними лапами над моей головой и в следующую секунду навалилось на меня. Я упал, лампа моя разбилась. Что было дальше, не помню.
Очнулся я на ферме Аллертонов. После моего жуткого приключения в штольне Синего Джона прошло два дня. По-видимому, всю ту ночь я пролежал в пещере без сознания: при падении я получил сотрясение мозга да к тому же сломал левую руку и два ребра. Утром хозяйки нашли мою записку и отправили за мной дюжину фермеров, которые отыскали меня и принесли в дом, где я до сих пор лежал в беспамятстве. Мои спасители, сколько мне известно, не обнаружили ни самого чудовища, ни пятен крови, которые свидетельствовали бы о том, что моя пуля настигла его при входе в туннель. Кроме полученных мной переломов да еще отпечатков в грязи, ничто не подтверждало правдивости моего рассказа.
Минуло шесть недель. Я снова могу выходить из дому и сидеть на солнце. С моего места мне видно крутой склон холма, на серой сланцеватой поверхности которого темнеет вход в штольню Синего Джона. Больше она никому не внушает ужаса. Больше никакое странное существо не выйдет из этого зловещего туннеля в мир людей. Ученые мужи вроде доктора Джонсона могут, конечно, улыбаться, но простой деревенский люд не усомнился в достоверности моей повести. На следующий день, после того как ко мне вернулось сознание, перед штольней Синего Джона собрались сотни местных жителей. Вот что написал об этом «Каслтон Курьер»:
