Макс сменил позу на нахально-вызывающую.
– Я могу спеть вообще за всех мужчин. У меня особый дар, – объявил комик. – Я пел партии всех животных.
– Ты работал в зоопарке? – удивилась Моника.
– В кукольном театре. Вот, например, песня ёжика!
И Макс пропел песню ёжика.
– Это кто тут весь в иголках на крылечко к нам пришёл!..
Бено прервал комедианта:
– В операх Вагнера не бывает ёжиков!
– Ну да, нибелунги же намного реальней!
– А ты можешь спеть как слон?
– Конечно! Я весёлый, толстый слон… – запел Макс глуховатым баритоном.
– Стоп! Достаточно! А теперь как кит?
Макс завыл нечленораздельно, подражая голосам китов.
– Я был лучшего мнения о китах.
– Да. Они настоящие маньяки.
Бено, взяв себя за подбородок, походил туда-сюда.
– Придумал! А попробуй спеть как линейный корабль «Бисмарк»!
– Но он же корабль!
– Но ты же артист!
Макс надулся и издал великолепную басовую ноту.
У Бено поднялись брови. Он обошёл Макса по кругу, осмотрел со всех сторон.
– Неплохо! Потом поставим что-нибудь из жизни военно-морского флота.
Макс сел на место:
– Я могу спеть. Но я не буду!
– Хочешь быть Зигмундом?
– Нет.
– Тогда Хундингом?
– Тем более.
– Хочешь быть богом?
– Богом? – Макс посмотрел в зеркало, висящее за барной стойкой. Отражение не могло принадлежать верховному богу, но какому-нибудь специфическому, связанному с пьянством и разгульной жизнью – вполне.
– Вот и славно! – хлопнул в ладоши Бено. – Так, в этом заведении есть ещё мужчины?
– Нет! – отрезала Берта.
– Всё равно какие. Больные, туповатые, со странностями. В немецких операх найдутся расстройства на любой вкус.
– Нет!
Ничего не поясняя, со стула поднялся Тони. Встал, и вышел на сцену.
– Что? – не понял Бено.
– Я буду… Кто там остался?
– Зигмунд!
– Я буду Зигмундом!
– Аллилуйя! – вскричал дирижёр. – Да начнётся опера! Сейчас мы пройдём мизансцены. Без пения и слов. Просто разучим движения и мимику. Итак, Зигмунд приходит в дом Зиглинды!
Дирижёр затащил Тони за кулисы, сам побежал к роялю, стал играть начало первого акта.
– Зигмунд, пошёл!
Тони вышел из-за кулис.
– Стоп!
– Что?
– Как ты ходишь!
– Ногами.
– У тебя походка мексиканского сутенёра!
– Ты сказал, я пришёл к женщине!
– Моника не проститутка! По крайней мере, до конца репетиции! Ты – рыцарь, а она – дама сердца! Ты ранен, тебе не до любви. Вернись и войди как положено.
Снова началась музыка. Тони пошёл, волоча ногу. Одной рукой он держался за стену, другой зажимал в боку воображаемую рану.
– Зигмунд падает! – скомандовал Бено.
Тони рухнул на пол. Бено прекратил играть.
– Нет же! В опере падают медленно. Сползают на колено, поют при этом. В лице страдание, руки взымаем к небу. Дальше выходит Зиглинда, видит лежащего рыцаря. …Зиглинда выходит. Зиглинда пошла! Где эта проститутка?
Моника встрепенулась.
– Это я, что ли?
Подскочила и пошла в сторону Тони, виляя бёдрами, сексуально ухмыляясь.
* * *
– И эта туда же! Ты – арийская жена! Тебя даже муж голой не видел! Не останавливаемся! Зиглинда увидела рыцаря! Не надо раздеваться! Изобрази испуг и волнение! Да, прямо в одежде! Хорошо! Зигмунд увидел красавицу и влюбился. Зигмунд, лежать!
Он влюбился лёжа!
Руководя постановкой, Бено сверялся с либретто, мурлыкал арии. В его мозгу разворачивалась настоящая опера.
– Дальше. Рыцарь жалуется на жизнь, копьё сломалось, Зиглинда подносит Зигмунду мёд.
– Мёд?
– Фактически это было пиво.
– Я не пью пива! Я итальянец!
– Входит Хундинг, муж Зиглинды! Видит в доме другого мужчину.
* * *
На сцену выбежал Арнольд, выхватил из-за голенища финку и по широкому кругу пошёл на Тони. Зло щурясь, настоящий уголовник. Тони не растерялся, грохнул табуретку об пол, отломил ножку, получилась дубинка.
– Лучше брось перо! – сказал Тони.
– Ничего, красивый мальчик, сейчас я сделаю из тебя некрасивую девочку! – ответил Арнольд.
Модернизм следовало пресечь. Бено побежал разоружать актёров.
– Но он ввалился к моей жене! – объяснял Арнольд свою сверхзадачу.
– Это опера! Здесь нужно спеть человеку своё мнение о нём и только потом убивать!
– Кстати! Мы же должны петь! – вмешался Макс. – Унылые такие длинные песни! Где они?
– А мне нравится! – сказала Герда. – Я люблю боевики. Драки. Погони.
Моника единственная понимала, какое чудо здесь творится.
– А как мне надо подносить пиво? – спросила она, чуть дыша от восторга.
Бено взял бутылку, изобразил трепет и волнение.
– Смотрите! Зиглинда смущена, перед нею красивый незнакомец. И с каждым шагом её волнение усиливается. Принимая чашу с мёдом, в нашем случае бутылку, Зигмунд касается руки прекрасной женщины! Искра любви пробегает из руки в руку! Их глаза встречаются… Они будто на цыпочки встали! Понятно?
Артисты кивали головами. Бено красиво всё показал. Но силы его вдруг закончились.
Дирижёр сошёл со сцены, показал коробку, принесённую загодя.
– Вот тут пластинки. В каждом номере есть патефон. Каждый должен выучить свои арии. Можете трахаться – и учить. Кто не выучит сейчас, поедет доучивать в подвалы тайной полиции.
Моника задала самый главный, как ей казалось, вопрос:
– А моя героиня изменит мужу с этим путником?
– Да. И даже забеременеет, – ответил дирижёр.
– Просто для меня брак священен. И я бы сама ни за что не изменила. Я бы сначала развелась.
Макс хмыкнул.
– О да! Мадам верность! Проститутка министерства обороны. Чтобы изменить люфтваффе, тебе нужно переспать со всем кригсмарине!
Очень спокойно Моника подошла и отвесила Максу пощёчину.
– Не понял?
