– Думаю, поняли, но почему-то не удивились, – предположил Адъютант.
– Как бесит голландская эта водянистая лояльность! Никаких порывов, ни благородных, ни подлых, одна только толерантность! Где-нибудь в Смоленске бордель бы трещал уже от всяких партизан, диверсантов и прочих народных героев. Это же рейхсфюрер, а не бродячий цирк!
– Мне кажется, как раз цирк их бы заинтересовал. Может, вместо оперы привезём акробатов?
– Клаус!!!
– Простите, господин полковник. Прикажете всех арестовать?
– Рано. Вдруг проснутся. Притащат оружие, взрывчатку – вот тогда и возьмём этих сволочей в полном составе. Игнорировать такую приманку! Что за люди!
– Скажу честно, господин полковник, вы – гений!
– Это правда. Жаль, не все понимают.
* * *
– Матильда! Слыхала потрясающую новость? Угадай, кто собирается быть на премьере нашей оперы!
– Кто-кто. Председатель партии. Он же главнокомандующий, он же вождь и кормчий.
– Ты знала?
– Весь город знает. Жена дирижёра – Матильда для наглядности изобразила жену дирижёра – особу с чрезвычайным самомнением и задранным носом… – Так вот, жена дирижёра покупает чулки у Франсуазы с улицы Лепик. Все, кто ходит к Франсуазе, знают, какая шишка прибывает в наш клуб.
– А почему я не знала? – Берта развела руками.
– Потому что покупаете чулки у самодельных каких-то кампучийцев. Ходили бы к Франсуазе, имели бы подписку на лучшие сплетни города.
– Я не очень понял. Приезд Гитлера, это хорошо, или не очень? – спросил Арнольд. На этот счёт только Макс имел определенное мнение.
– Это полный капут, – сказал он. – Во всех смыслах.
* * *
В следующем же шоу Моника спела Хабанеру из «Кармен». Бено шпарил на рояле и подсказывал слова, потому что память у певицы оказалась никудышней. Совсем растерявшись в финале, Моника закончила песню танцем. Всё равно был фурор. Берта даже подумала поднять цену на услуги Моники. Поющих балерин в мире практически нет, а с доступом к телу так вообще одна, скорей всего.
* * *
Зрители были в восторге. Все кроме молоденького офицера, сидевшего в дальнем углу. Офицер этот не был мужчиной, он был женой дирижёра. Паола надела мундир, наклеила усы, волосы убрала под фуражку. И пришла проверить до какого скотства дошёл её муж. И убедилась, что хуже не бывает. Он поёт с проститутками! Что особенно противно, рожа довольная!
Увидев Тони, спешащего по мужским делам, Паола устремилась за ним. Тони понятия не имел, какой опасности подвергается, входя в безлюдный туалет. Лишь только расстегнул штаны, заскочила Паола и направила пистолет прямо в лоб садовника. Она старалась целиться, не отвлекаясь на дыру в костюме жертвы, но всё равно немножко отвлекалась.
– Слушай внимательно и не пытайся меня смутить вот этим. Застегни. Хотя нет, можешь оставить.
Тони не сразу узнал свою сестру во Христе.
Лишь хорошо вглядевшись он воскликнул: – Паола! Что за наряд? И где ты взяла пистолет?
– Одолжила у Джузеппе. Это чистый сексизм, делать такие тяжёлые пистолеты. Как будто у женщин нет потребностей в оружии.
– Его надо снять с предохранителя.
– Это как?
Тони показал, какой флажок следует передвинуть.
– Спасибо. Ты очень милый. Жалко, что мы не успели тебя приютить, – улыбнулась Паола. Но тут же взяла себя в руки. – А теперь хватит заговаривать зубы! Отвечай, чем вы тут занимаетесь?
Весь свой актёрский талант Паола пустила на сотворение решительного вида.
– Мы с Бено ставим оперу!
– Негодяи! И как успехи?
– Неплохо. Я руковожу. Бено учит петь девушек!
– Каков подлец! У вас ничего не получится!
– Почему?
– Потому что я тебя застрелю!
Тони пожал плечами. Слишком спокойно для приговорённого. Паола очень выразительно целилась.
– Почему ты не уклоняешься? Я вот-вот убью тебя!
– Нельзя уклоняться, когда в тебя целится женщина. Можно угодить под пулю, летящую мимо.
* * *
Хлопнула дверь, кто-то вошёл в помещение. Паола сделала круглые глаза. Оборачиваться не решилась.
– О боже, кто-то вошёл? Мужчина?
– Разумеется, это мужской туалет.
– Меня не должны здесь увидеть!
Из двух видов позора женщина всегда выберет тот который приятней на ощупь. Паола бросилась вперёд и стала целовать Тони, скрывая таким образом своё усатое лицо. Макс не ожидал встретить тут Тони, лобзающего небольшого офицера. Комик порадовался за итальянца, так быстро ставшего частью творческой богемы.
– О-хо-хо! Тони! Ты нашёл себя! Добро пожаловать в клуб!
Паола решила исправить ситуацию, сдёрнула с головы фуражку. Чёрные волосы рассыпались по плечам.
– Тьфу ты, извращенцы! – расстроился Макс.
Следом за комиком вошёл дирижёр. Увидел целующихся и тоже не смолчал.
– О! Новая услуга? Тони, расскажешь подробности!
Насвистывая какую-то сложную мелодию, Бено приготовился реализовать цель визита, но понял вдруг, что знаком с девушкой в офицерском мундире.
– Паола??? – удивился он.
Певица обернулась, вскинула оружие, навела на Бено. Потом на Тони. Потом на Макса. В некоторых обстоятельствах обилие выбора скорее раздражает.
– Клянусь, я жертва обстоятельств! – заявил Тони.
* * *
Только изрядно всех напугав и ни на что толком не решившись, Паола ответила на заданный вопрос.
– Да, это я! Хочу посмотреть, как у вас без меня ничего не получится!
Макс присел на стульчик, готовился к зрелищу:
– Семейная драма с пистолетами! Жаль, начало пропустил.
– Тебе не идут усы! – заявил дирижёр.
– Неправда! Мне всё идёт! – возразила певица. Но усы немедленно отодрала.
– Да, так лучше, – похвалил Бено. – А теперь объясни, зачем ты целовалась с садовником!
– Я не садовник. Я продюсер! – предупредил Тони.
– Да! Я целовалась с продюсером! У оперных певиц так принято! Ты же учил петь проституток! Признайся, ты испытывал при этом удовольствие?
– Как продюсер, я должен вмешаться. Дорогая Паола, мы тебя любим и уважаем…
– Даже не пытайся меня уговаривать!
– Не собираюсь. Мы с Бено решили поставить оперу без тебя.
– Что?
– Осторожно, у неё пистолет! – напомнил Макс. Садовник не испугался.
– Мы итальянцы, – заявил он, – одна-две пули нам не повредят. К тому же оружие не заряжено. Обоймы нет.
