– Они подкупили большую часть наших людей, уж не знаю, что такого им пообещали, но мне, чтобы попасть в праздничную залу, пришлось убить многих. Когда я приехал, замок уже не принадлежал вам, в полной мере, господин. Так или иначе, все сдались и не собирались браться за оружие и защищать вас.
– Так или иначе? – уточнил Брайен.
– Тех, кто остался вам верен, просто зарезали и бросили прямо под ногами.
Что им пообещал лорд Маригор? Неужели дело в богатстве? Не верю! Должно быть что-то ещё, куда весомее, чем кошель с монетами.
– И ещё кое-что, – начал Зэйн, после непродолжительного молчания. – Не уверен, но мне кажется, что я видел на шее Драготти медальон, такой же, как у госпожи.
Значит, мне не показалось… И сияние, что мне привиделось, не видение вовсе. Только не один Драготти может похвастаться медальоном, я видела свечение на груди всех, кто был за господским столом.
– Не только у него, – произнесла спокойно. – У всех остальных они тоже есть.
– Уверена? – усомнился муж.
– Сомневалась, – призналась честно, – пока Зэйн не сказал о Драготти. Теперь всё встало на свои места.
Впрочем, «всё» слишком громко сказано, но они меня поняли, я надеюсь.
Немного помолчали, потом Брайен спросил:
– Расскажешь о медальоне?
Не знаю, как смогла сдержать истеричный смех, так и просившийся наружу, но я-таки справилась. Лишь улыбнулась криво:
– Я сама почти ничего не знаю. Матушка отдала мне его перед самым отъездом, сказала, что медальон всегда будет защищать меня. Но, подозреваю, что дело не только в защите.
Пока говорила, сверлила взглядом спину догейры. Ему было что мне сказать, я это чувствовала, но говорить он, по каким-то причинам не хочет. Может тот, к кому он нас ведёт, будет куда сговорчивее?
– И всё? Больше ничего не сказала? – голос Талима стал для меня неожиданностью. Я и не заметила, как он подъехал ближе. Хотя… Какой смысл скрывать от него?
– Леди Элизабет никогда не распространялась о своём прошлом, да и настоящее положение дел всегда скрывала от меня. О том, что во мне течёт кровь обитателей Пустоши, я узнала уже в вашем замке, из письма матушки.
Из письма, которое пропало… И, судя по задумчивым лицам моих спутников, никто из них не причастен к его исчезновению. Тогда кто? Не могло же оно само испариться!
– Да-а… дела-а-а… – протянул Зэйн, разряжая обстановку.
И ведь не поспоришь.
Разговоры на этом утихли. Для каждого нашлась пища для размышлений, причём размышления эти были далеки от радостных.
Мы ехали всю ночь, а к рассвету я уже едва не падала с лошади. Глаза слипались и никакие подбадривания, и уговоры потерпеть ещё немного на меня не действовали.
Возможно, уговаривай меня кто-то другой, а не я сама, что-то и изменилось бы, но… Мои спутники выглядели не лучше, поэтому поднимать боевой дух было некому. Только догейра парил над землёй, как ни в чём не бывало, казалось, ему вообще не ведомо, что такое усталость. Он изредка поворачивался и смотрел на нас, и мне чудилась в его глазах насмешка. Впрочем, я могла и ошибаться – чего только от усталости не привидится.
В очередной раз, когда я едва не свалилась на землю, и удержалась в седле только благодаря отменной реакции Брайена, догейра сжалился:
– С-с-скоро будем на мес-сте.
Не скажу, что это заставило меня встряхнуться и проснуться, но всё же, какое-то подобие радости промелькнуло в мыслях.
А спустя час, вместо облегчения пришла злость, потому что дорога, по которой мы ехали, упёрлась в самую границу между землями людей и Пустошью.
– Ты хочешь, чтобы мы пошли туда? – Ленгро даже не пытался сдержать бешенство, рвущееся из самой души.
– Ес-сть другие предложения? – насмешливо прошипел наш горе-проводник и склонил голову набок. – Я не знаю никого в людс-ских землях, кто ответил бы на ваш-ши вопрос-сы.
– Но это же… Пустошь! – взревел Брайен, на что догейра хрипло и довольно устрашающе рассмеялся.
– Я знаю, – он развернулся, и перешагнул невидимую грань. – Идём.
Истоптанная потрескавшаяся почва с пучками полу засохшей травы, резко обрывалась, а за ней начиналась бескрайняя песчаная пустыня. Редкие обглоданные коряги возвышались над желто-серыми насыпями, разбавляя унылую картину.
Безликая Пустошь… Не зря она получила своё название.
Догейра ждал. Довольно терпеливо, и даже не поторапливал нас.
Первым за грань прошёл Зэйн, за ним Талим. Прежде, чем проехать вперёд, Брайен посмотрел на меня, он попытался ободряюще улыбнуться, хотя я прекрасно видела, что ему эта затея вовсе не нравится.
Я осталась последней. Не сказать, что мне было страшно, просто… Как-то не по себе. Внутри ворочалось какое-то нехорошее чувство, но у меня не осталось выбора.
Шаг, ещё один, и копыта лошади утонули в мягком песке, а вместе с этим я почувствовала, как боль, тысячью осколками, впилась в моё тело. Я задохнулась от нестерпимых ощущений, а потом закричала и кричала так громко, что сама же оглохла.
Кажется, я спрыгнула на землю и принялась сдирать с себя одежду, а потом и царапать кожу, пытаясь избавить от разрывающей боли. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже огонь, плясавший на коже не так давно, был сущим пустяком.
Песок был горячим, я это чувствовала, а чужой зловещий шёпот оглушительно громким:
– Ух-х-ходи-и-и…
И это было последним, что я запомнила.
Глава 19
Приходить в себя под злобное рычание голосов уже становится привычным. Почти. За тем лишь исключением, что с пробуждением боль никуда не исчезла. Она всё так же жила в моём теле, разрывала его на куски и обещала дальнейшие мучения, если только я не уйду.
Несмотря на моё неведение, со слухом, слава богам, у меня проблем не было. И я с первого раза расслышала шёпот и смысл сказанных им слов.
– Ты знал, что так будет! – возмущённо прошептал супруг, а мне и гадать не нужно было, к кому он обращается, и так всё понятно.
– Пус-стош-шь не терпит полукровок, – как мне показалось, растерянно отозвался догейра. – Но я думал, раз она унас-следовала дар… То…
Они замолчали. Лишь сиплое дыхание разбавляло тишину. Не сразу поняла, что сипела я.
– Она хочет, – прошептала, найдя в себе крупицу сил, – чтобы я ушла.
На самом деле, я не знала, как воспринимать Пустошь. Если быть откровенной, я вообще знала про неё ничтожно мало, чтобы составить своё мнение.
– Х-хочет, – мрачно подтвердил догейра.
Я не стала открывать глаза. Так казалось, что проще переносить боль.
