– Джен, мы в плену уже много месяцев, и неизвестно, сколько ещё пробудем. Это сводит с ума. Но всё-таки надо соображать, что делаешь. К чему, по-твоему, всё это приведёт вас двоих? Зачем развязывать эти непонятные отношения? С ним всё понятно, но ты-то какого чёрта полезла в это? Будто ты не понимаешь, что, как только мы вернёмся обратно, вы оба осознаете свою ошибку. Между вами нет никаких чувств, а после этого не останется даже дружбы.
– Не могу понять, почему тебя это так волнует, – пробормотала Питерс.
– Потому что ты моя подруга.
– Вспомнила наконец-то? Поздно, доктор, я холодный.
Вызов, с которым она сказала это, снова меня взбесил. Не успела я и рта раскрыть, чтобы ответить, как Джен продолжила:
– Лиз, очнись, никто не верит в то, что мы вернёмся. Мир нас похоронил. Они сбросили венки в воду там, где нашли самолёт, на котором мы вроде как погибли. Нас нет! А теперь скажи мне, зачем похитителю нас отпускать? Чтобы мы привели агентов к нему и к его сообщникам? Он поиграется с нами и спрячет наши кости куда-нибудь, где их и через сто лет не найдут. Никто здесь не строит иллюзий. А если вдруг случится чудо, и всё-таки мы вернёмся, что нас там ждёт? Мы никогда не будем прежними. Понадобятся месяцы психотерапии, чтобы прийти в норму. А может, мы вообще не станем нормальными. Мы не войну пережили, но и то, через что мы прошли, немногие сумеют понять. Мы будем чужими для близких. Мы будем смотреть на остальных с презрением, потому что они не ценят то, что имеют. Мы будем озлоблены за то, что они посмели жить дальше, пока мы здесь задыхались.
Джен перевела дыхание и продолжила:
– Ты спрашиваешь, что мы творим? Я тебе отвечу. У меня больше нет жениха, и я нашла себе нового. А у Пола больше нет жены, и он завёл другую. Вот такое простое объяснение. Мы не выдержали этой дикой изоляции и стали развлекаться, ведь то, что ждёт нас впереди, пугает до безумия.
– Джен, не говори ерунды. Не двадцать лет прошло. И даже не два года. Мы все такие же, как и прежде. Ничего ни в нас, ни в том мире не поменялось.
– Ты посмотри хотя бы на себя, – завелась подруга. – Мы провели эти месяцы вместе, но всё равно стали чужими друг другу. Знаешь, что сболтнула мне спьяну Уилсон? Что ты классно целуешься. Уж не знаю, при каких обстоятельствах ей довелось в этом убедиться, но уверена, что за этой фразой кроется довольно занимательная история, которой почему-то со мной ты не поделилась. А раньше ты ничего не скрывала от меня. Боюсь представить, чего ещё ты мне не рассказывала.
Обвинения её были справедливыми, и я не знала, чем на них возразить.
– Здесь полно народу, – голос Питерс дрогнул так, будто она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. – Надо постараться, чтобы остаться наедине с собой хотя бы на несколько минут. Вот только я всё равно чувствую себя одинокой и брошенной, Грант. Всё, что тебя волнует, – это роль, и если бы мы не работали над одним фильмом, наверное, ты и вовсе со мной не разговаривала бы. Я хочу, чтобы ты знала: ты виновата в том, что я набросилась на Макбрайда. Ты, ты, и только ты. Если бы ты была такой, как раньше, ты не позволила бы подобному случиться.
– Что за идиотизм? У тебя нет своей головы на плечах?
Питерс отреагировала на мои вопросы ощутимой пощёчиной. Не знаю, что поразило меня больше: внезапность удара, жгучая боль от него или выражение враждебности на лице подруги.
– За что? – ошарашено выдавила я.
Вместо ответа она от души толкнула меня в плечо, будто вложила в пощёчину не все свои чувства. Этого я стерпеть не сумела и дала Джен сдачи, пихнув обеими руками, но, не рассчитав силы, сбила её с ног.
– Прости, – тут же испуганно промолвила я, но она взревела:
– Прости?! Ты думаешь одного «прости» достаточно?!
Не вставая с пола, она со всего размаха ударила ногой по моим ногам, и я, не удержав равновесия, рухнула рядом с ней. Не медля ни секунды, Питерс занесла руку для удара, и, если бы я не прикрылась предплечьем, он пришёлся бы мне по лицу.
Началась настоящая потасовка. Мы колотили друг друга, перекатываясь по полу и не разбирая, куда бьём и как сильно. Кто знает, чем бы закончились эти кулачные разборки, если бы не вбежало четверо охранников: парни в один миг разняли нас и, оставив Джен в репетиционной, уволокли меня от неё подальше. Напоследок она крикнула, что ненавидит меня, а я взамен осыпала её всеми пришедшими в голову ругательствами.
***
Я никогда в жизни ни с кем не дралась так рьяно, как со своей лучшей подругой. По правде сказать, я вовсе никогда не дралась нигде, кроме как в кино, где ты хоть и стараешься воспроизвести эмоции, которые испытывает герой во время боя, но при этом всё равно контролируешь себя. Здесь же я дубасила Джен так, словно от этого зависело моё выживание, и не просто не сдерживала ярость, с которой наносила удары, но и упивалась этой страстью сполна.
– Какая муха вас обеих укусила? – безжизненно, будто её и вправду это мало интересовало, спросила Сандра.
Я попросила никого не пускать ко мне в номер, когда после скандала с Питерс, психуя и кляня всё на свете, чуть не бегом, чтоб никому ничего не объяснять, отправилась к себе. Один из охранников, нагнав меня, тактично намекнул, что мне сначала лучше посетить медчасть, но я, не желая разбираться, какими боевыми шрамами наградило меня это противостояние, огрызнулась:
– Оставьте меня в покое.
Меня и вправду долго никто не тревожил. Так долго, что я успела накричаться и наплакаться вдоволь. И, когда, предварительно постучав, в комнату вошла Смит, которой, как обычно, никто был не указ, я, эмоционально опустошённая и равнодушная ко всему, просто лежала поперёк кровати, лицом к двери.
– Действительно, и какая это муха нас укусила? – передразнила я Сандру. Поднявшись, я села, поджав под себя ноги. – Разве не та самая, которая удерживает ни в чём не повинных людей в замкнутом пространстве пол-чёртовых-года? Если бы этой мухе не взбрело в голову воплотить в жизнь дурацкую идею, если бы она не наслушалась басен про Ким Чен Ира, если бы она подумала о том, что даже у заключённых в тюрьмах бывают прогулки на улице…
– Можешь не продолжать, – перебила меня шатенка. – Вот только в том, что вы с Питерс поцапались, вины Заказчика точно нет. Не надо было лезть не в своё дело.
– Не в своё дело? – я задохнулась от возмущения.
Смит пересекла комнату, устроилась в кресле и вперила в меня свой ледяной взгляд.
– Сандра, они мои друзья, – я указала на дверь, точно Пол и Джен стояли сейчас прямо за ней. – Я не могу быть в стороне, пока они оба творят дичь, которую потом не смогут разгрести.
– Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить её пить, – помотав головой, изрекла она.
– Это понятно, но…
– Ничего тебе не понятно, – вновь не позволила мне закончить Сандра. – Лиз, они справляются с ситуацией, как умеют. Осмелюсь тебе напомнить, что они не такие, как ты или я. У них другие цели, и из-за этого мотивы поступков могут быть иными. Ты же актриса, и должна понимать такие вещи. То, что тебе кажется неприемлемым, для твоих друзей может быть в самый раз.
