– Не знаешь подробностей? – переспросила шатенка, отняв руку от глаз и прищурившись на меня. – Только что в павильоне я описала всё в красках.
– Меня там не было.
– Нашлись дела поважнее?
– Да… – запнулась я. – То есть нет. То есть… – покраснев, я наконец решила отхлебнуть немного виски, чтобы прикрыть этим движением своё смущение. – В общем, ты всё равно скоро узнаешь. Давай не будем об этом.
От алкоголя мягкая теплота начала растекаться по телу.
– Ты что, снова пыталась с кем-то замутить? – первое же её предположение попало в цель.
Я опустила глаза, чтобы больше ничего не выдать, но Смит достаточно было моего молчания.
– И кто же стал твоей очередной жертвой? – она самодовольно усмехалась. – Нет, погоди, – на несколько секунд женщина задумалась, вспоминая что-то, и в итоге выдала: – Ты стояла рядом с Уилсон. Ты замутила с чёртовой британкой? Не может быть! Это непостижимо!
Я еле сдерживалась от того, чтобы начать отнекиваться или оправдываться. Меньше всего мне хотелось в очередной раз признавать её правоту.
– Сколько секунд прошло, прежде чем ты опять завела ей старую песню о том, что у тебя есть Джерри?
– Хватит, – вскочила я с места, – у меня нет желания с тобой это обсуждать.
– Ладно, ладно, – Сандра изобразила, будто запирает губы на замок и выбрасывает ключ, – закрыли рот – закрыли тему. Давай снова поговорим о том, о чём тебе хочется.
Пропустив мимо ушей её сарказм, я спросила:
– С чего это вдруг ты бросилась играть в Стэнфордскую тюрьму
18?
Дерзость, с которой я это произнесла, была вызвана не то виски, не то злостью на Смит за то, что она постоянно суёт свой нос, куда не следует.
Шатенка спокойно ждала продолжения.
– Мало тебе того, что ты засадила кого-то из наших в изолятор – что вообще такое этот изолятор? – так ещё и лишила всех нас единственного занятия, которым мы можем как-то отвлечься от заключения.
– Ты серьёзно? – она поднялась и сделала несколько шагов ко мне, на ходу допив остатки алкоголя. – По-твоему, я испытываю радость от мысли, что проведу лишних две недели в этом дурдоме с вами? Когда ты уже усвоишь, что я всего лишь выполняю то, что мне приказывают? Это всё не моя прихоть, – говорила она на повышенных тонах. – Заказчик сказал – я сделала, так это работает. Или, ты полагаешь, я виновата в том, что твои коллеги-актёры устроили побег?
Мне вспомнилась история о Ким Чен Ире и о похищенных им режиссёре и актрисе. Вот, значит, что побудило моих «коллег-актёров» ни с того ни с сего затеять бегство.
– О чём задумалась? – уже более миролюбиво обратилась Сандра.
– Так, ни о чём.
– У тебя кровь, – пристально приглядевшись к левой стороне моего лица, сказала она. Я коснулась виска, на который смотрела Смит, и указательный палец слегка вымазался в красной жидкости.
Женщина достала из шкафа небольшую аптечку и взялась обрабатывать мне рану антисептиком.
– Там большой порез? – ощущая пощипывания в виске, поинтересовалась я.
– Нет, шрама не останется, не волнуйся, – она наклеивала мне пластырь. – Однажды мне довелось сидеть в тайской тюрьме. Нас запирали в тесные клетки по двадцать человек, и спали мы чаще всего сидя. Кормили всего раз в день, но это сложно назвать едой. Повсюду грязь, вонь, антисанитария. О медицинской помощи можно было только мечтать. Я до сих пор просыпаюсь по ночам от чувства, что по мне ползают клопы. Так что поверь на слово: наш бункер не имеет ничего общего с настоящей тюрьмой. Было бы от чего здесь бежать.
– И сколько же ты пробыла там? – ошеломлённо спросила я.
– Триста тридцать один чёртов день.
Число, сорвавшееся с губ Смит, ещё долго отдавалось эхом у меня в ушах.
– Пожалуй, я пересмотрю свои взгляды на наш плен, – пробормотала я, впечатлённая информацией об отсидке Сандры. – Кем же ты была до того, как сюда попала?
Она вернулась в кресло и села, скрестив ноги и перекинув их через подлокотник.
– Так я тебе и сказала.
– Но я никому не проболтаюсь.
– Проболтаешься. Но намного позже. И не своим друзьям-подругам, а детективам.
– Ты работала на преступный синдикат? – не отставала я.
– Нет, – она грустно и загадочно улыбнулась, – наоборот, я была хорошей девочкой. И это всё, что тебе удастся у меня выудить.
Почему-то тут же в голову пришла мысль о причастности Смит к спецслужбам. Но, понимая тщетность расспросов, я прекратила их.
– Этот таинственный изолятор, в который посадили наших… – начала я, но Сандра перебила меня:
– Да нет здесь никакого изолятора. Нойманн и Синг сидят, запертые в своих комнатах. Подержим их там до вечера и выпустим. Гнев своих же будет для них страшнее всякой изоляции.
Актёры и горе-беглецы – немец Дэн Нойманн и индус Дхарам Синг – с самого первого дня пребывания здесь были самыми ярыми приверженцами идеи бежать при первой же возможности. Неудивительно, что они продолжали держаться своих убеждений. Только теперь их планы затронули всех.
– Неужели ты действительно ничего не можешь сделать, чтобы отменить или хотя бы уменьшить наш простой?
– Не хочу ничего тебе обещать, – устало проговорила Сандра. – Но я постараюсь убедить Заказчика сократить срок наказания.
Глава 15
И Смит это удалось.
Как у неё вышло уговорить Заказчика передумать, так и осталось тайной. Может, она всё-таки была знакома с ним и имела на него гораздо большее влияние, чем показывала нам. Или (я до сих пор не исключала такой вероятности) она сама была Заказчиком, и потому ей не пришлось никого просить о милосердии. В любом случае, обещание своё она выполнила, и благодаря этому завоевала некое подобие уважения у многих заложников, даже у Джен.
Мне тоже достался кусочек этого уважения. Сперва я опасалась, что другие воспримут слова Питерс о моей «дружбе» с Сандрой как отступничество. Но, видимо, в их глазах я была своеобразным шпионом во вражеском лагере, а не убеждённым перебежчиком. Никому и в голову не пришло обвинять меня в чрезмерной доброжелательности к надзирателям. А Дэвид так и вовсе бросился целовать меня, едва только услышал об уменьшении срока простоя до недели.
