– А что, если мы зря потратим на него время? – итальянка Кармен Растрелли, казалось, адресовала вопрос своим ногтям, которые она рассматривала с неподдельным интересом.
– Разве мы все не задаём себе этот вопрос каждый раз, когда ввязываемся в новый проект? – внезапно отозвалась Лола. – Разве кто-нибудь из нас хотя бы раз был уверен в успехе?
Её слова прозвучали так внушительно, что больше никто не изъявил желания высказаться.
– Я попрошу кого-нибудь из персонала сделать копии сценария и раздать всем как можно скорее, – Анри поднялся со своего места и оглядел присутствующих. – Ознакомьтесь с материалом ещё раз. И завтра соберёмся снова тем же составом, чтобы обсудить, как будет строиться наша дальнейшая работа. Наверное, на этом пока всё, – он вопросительно взглянул на Дэвида. Тот едва заметно кивнул.
После читки в меня мёртвой хваткой вцепилась Андерсон. Она отвела меня, озадаченную, в сторону и, практически прижав к стене, заговорила:
– Ты ведь самая нормальная из них, так?
Её оригинальное предположение поставило меня в тупик, и я лишь пожала плечами, ощущая, как внутри меня рождается необъяснимое беспокойство.
– Я верю тебе больше, чем остальным, – заговорщицки шептала Лола. – И поэтому попрошу тебя не позволить ему испортить этот фильм.
– Кому? – я была сбита с толку её таинственной просьбой, но тут же смекнула: – Дэвиду?
– Дэвиду, – эхом повторила сценаристка. – То, что у нас с ним перемирие, не значит, что я раскрыла для него свои объятия.
Едва удержавшись от смешка, я уточнила:
– Если вы не заметили, я всего лишь актриса, и не могу управлять съёмками вместо режиссёра. Я ни на что не влияю, а только делаю то, что велят.
– Влияешь, – убеждённо сказала женщина. – Штильман высокого мнения о тебе. И он хочет, чтобы ты исполнила главную роль.
Я опустила взгляд, чтобы не выдать самодовольной (и такой постыдной) радости.
– Для меня любой мой сценарий, – жалобно вымолвила Лола, – как ребёнок. Я отдаю своё дитя в руки деспота. Элизабет, пожалуйста, защити моё дитя, – она сложила руки в умоляющем жесте. – Я вверяю его тебе. И, если ты будешь чувствовать, что нужно сыграть по-своему, что нужно пойти вопреки воле Дэвида, – играй по-своему. Делай всё, что тебе хочется. Пообещай мне!
– Я…
– Пообещай мне! – громко потребовала Андерсон.
– Хорошо, обещаю, – быстро выпалила я, чтобы только успокоить её.
– Спасибо, – она фамильярно похлопала меня по щеке и, потеряв всякий интерес к моей персоне, направилась к выходу из зала.
Когда я поведала Джен о разговоре со сценаристкой, которая с каждой минутой всё больше и больше пугала своим сумасбродством, та безучастно пожала плечами:
– Чего ещё ожидать от этой поехавшей. Не бери в голову. Лучше порадуйся получению главной роли. Хотя в данном контексте сомнительно назвать это удачей.
Глава 11
Мы набросились на работу так яростно, как алкоголик после завязки набрасывается на двойной виски. Кажется, даже удалось позабыть, что мы находимся в плену, а не на привычных съёмках.
Поначалу протестуя против беспощадно откровенных идей, посеянных в недрах сценария, мы всё же молчаливо согласились на его реализацию, ибо не признать свежесть истории, её животрепещущую актуальность, её остроту было бы нелепо. Никто и не заметил, в какой момент закипела работа над фильмом: только что мы маялись от безделья – и вот уже не знаем, за что схватиться, чтобы всё успеть и всё продумать как следует.
С распределением ролей проблем не возникло, так как Лола создавала будущий фильм с учётом имеющихся здесь актёров. Но, как это всегда и бывает, не каждый остался доволен своей ролью. Поэтому кто-то всеми силами пытался расширить своего персонажа, кто-то – перестроить его характер, а кто-то – и вовсе поменяться ролями с другим актёром, что на деле означало нагло отобрать чужую роль. В этом смысле с Дэвидом нам повезло: он никому не позволял манипулировать собой на этой почве и железным голосом отражал подобные просьбы:
– Это не обсуждается. Я уже всё решил.
Пока Штильман вместе с оператором-постановщиком Марком Вонгом и художником-постановщиком Тессой Ламарк колдовал над раскадровками и художественными решениями фильма, а продюсерский штаб под руководством Вики Вишневски вовсю трудился над разработкой съёмочного плана, актёрский состав занимался погружением в жизни своих персонажей. Поиск единства со своим героем приводил нас, исполнителей, к тому, что мы стали ещё больше тянуться друг к другу, чтобы, вместе прорабатывая предлагаемые обстоятельства, лучше прочувствовать сложные роли, сотворённые воображением Лолы Андерсон.
Мне предстояло сыграть, как бы банально это ни звучало, Актрису, которая в начале истории находится на светлой стороне, но, постепенно разочаровываясь в свете, оказывается во тьме.
Моё собственное состояние во многом коррелировало с состоянием героини. Я всерьёз задумалась о том, что многие из нас, на самом деле, ничем не лучше Заказчика. Ведь на первых порах пленники бунтовали против своего положения. Они ввязывались в драки с охранниками, на полном серьёзе строили планы о том, как попытаются организовать побег из бункера или отыщут способ дать о себе знать кому-нибудь снаружи. Куда делась решимость выбраться из плена? И почему мы стали меньше переживать из-за близких, которые до сих пор считают нас погибшими?
Ответ крылся в том, что мы сами были такими же наркоманами, как и человек, похитивший нас. Как только мы почуяли аромат творческого процесса, тут же стали похожими на акул, учуявших кровь, поддавшихся инстинкту и набросившихся на изнемогающую жертву.
Мы перестали рваться на волю. А ведь прошёл всего месяц.
Джен досталась роль Музы. У нас было немало совместных сцен, но она, одна из немногих, предпочитала работать по большей части в одиночку. Мне давно было известно о том, что моя близкая подруга не любила долгих репетиций и затянутых разговоров о персонажах, а вместо них вела внутренние диалоги и излагала возможную жизнь своего героя на бумаге, сочиняя его биографию. Таков был её метод, и если он помогал ей лучше вжиться в роль, то я не имела права требовать от неё измены привычке ради моего собственного удобства. По правде, мне хватало и тех коротких бесед, которыми она иногда одаривала меня, чтобы прояснить суть истории и роль в ней наших персонажей.
Больше всего я взаимодействовала с Полом (он играл Демона) и Эмили (она тоже была Актрисой, но изначально Тёмной, именно её героиня обращала мою во зло).
С Макбрайдом нам предстояло сотрудничать уже в третий раз, поэтому мы прекрасно представляли, как построить это сотрудничество.
А вот впервые оказаться не конкуренткой, а партнёром по фильму с Уилсон было непривычно, но занимательно. И хоть по сценарию наши персонажи являлись полной противоположностью друг другу, в реальности нас связывало многое, и чем больше времени мы с британкой проводили вместе, тем больше у нас возникало вопросов, почему мы прежде придерживались исключительно формального общения. Я с удивлением обнаружила, что наши вкусы в литературе, музыке, кино, в моде, во взглядах на благотворительность и феминизм и даже в еде во многом совпадают.
