«О, да». Отлично помню, что меня так напрягало поначалу в Ли: он был любезен, очарователен, предусмотрителен, и добивал улыбкой. Помимо того, заставлял меня чувствовать себя самой желанной женщиной на Горунде.
Ли закрыл окна, потому что ни его, ни меня открывающийся из них вид не интересовал. Набрав нужную высоту, кар снизил скорость; Ли перевел кар в режим «автопилота».
— Ты забыл про лживость, — добавила я. — И подлость. И стремление манипулировать.
— И это тоже, — согласился центаврианин, поворачиваясь ко мне. — Честность в нашем деле убивает. Ты ведь понимаешь это?
— Понимаю.
С лица мужчины быстро сошел загар (центы вообще плохо загорают), отчего глаза его снова стали казаться темными на белом полотне лица. Ли улыбнулся. Я давно поняла, что улыбка Малейва – оружие массового поражения, а взгляд сродни точному выстрелу из ПП. Но сердце все равно екнуло.
— Почему ты не сказал мне про Милу?
— Она попросила не распространяться. Судя по всему, и братья тебе ничего не рассказали. Не принимай близко к сердцу, Нина. Люди не бывают откровенны на сто процентов даже с самыми близкими.
— Знаю. Может быть, ты хотя бы сейчас скажешь, почему Милу оставила моего брата одного в трудовой колонии?
— Почему? — Ли улыбался, но от этой улыбки веяло холодком. — Разве тебе не понятно, почему? Милу никогда по-настоящему не интересовал твой брат. Ее не интересуют и другие мальчишки, которых она цепляет в клубах. Ее волнует только тот, кто оскорбил ее однажды. Ты думаешь, они покинула Род, чтобы показать свою самостоятельность? Или полетела на планету с землянином, чтобы растить урожай и строить любовь?
— Хорошо, что она встретилась на пути Темы, — медленно выговорила я. — Так он запомнит, что доверять старшим нельзя.
— Вот мы и вернулись к самому началу, — сказал Ли уже с отчетливым холодом. — Значит, доверять старшим нельзя?
— Я не так выразилась: младшим нельзя доверять старшим. Мы ведь для вас люди второго сорта. Так, Малейв?
— Вижу, лишний прыжок через кротовую нору во время полета не пошел тебе на пользу.
— Откуда ты знаешь, что не так было во время полета?
— Угадал, — совсем уж ледяным, трескучим тоном ответил мужчина.
— И что случилось во время полета? — с вызовом спросила я.
--- Капсула одной из курсанток вышла из строя. Курсантка едва не погибла, пришлось спешно прыгать через еще одну кротовую нору. В итоге плохо стало всем, кто был на корабле. Семь прыжков – это перегруз для человека.
«Это Рэй Арно что-то сделала с капсулой»,— догадалась я, вспомнив, что не видела ее среди остальных курсантов по прилету.
— Ничего себе.
— Из-за инцидента с капсулой у нее теперь проблемы со здоровьем.
— Какой ужас. Серьезные?
— Не очень. Но семестр в академии придется пропустить.
— Какая страшная случайность…
— Или не случайность.
Мы уставились друг на друга, как следователь и подозреваемый.
— Что скажешь, Нина? — спросил Малейв. — Может, курсантка так не хотела в академию, что сама вывела капсулу из строя?
— Это точно была случайность. Чтобы центаврианка и не хотела в академию – такого быть не может!
— С чего ты взяла, что она центаврианка?
«Черт! Как я могла так опростоволоситься?» Очевидно, что Ли меня уже раскусил.
— На курсе одна землянка – я, все остальные старшие и орионки. Орионки все летели со мной, логично, что проблемная курсантка – центаврианка.
— Не оправдывайся. Заметно, что ты еще не обучена вести беседы, — медленно, тягуче проговорил Ли. — Но я тебе прощаю эту оплошность. За то, что ты впервые красиво оделась для меня.
Я удивилась, потому что на встречу надела простые черные брюки с высокой талией и белый топ. Волосы я выпрямила, макияжа нанесла совсем немного. Раньше, когда я надевала платья, завивала волосы и часами «рисовала» глаза, Ли кривился при виде меня. То ли мне не подходил стиль легкомысленной девочки, то ли Малейв питал слабость к прямым волосам и черно-белому.20586d
— Не для тебя. Для себя.
Ли вдруг рассмеялся, и откинулся на сиденье.
---Удивительно! Это ведь я тебя такой сделал.
— Ты не единственный мужчина, который на меня влияет.
— Иногда ты говоришь очень опасные слова, — задумчиво протянул Малейв.
— Правда? Какие слова мне еще произнести, чтобы позлить тебя?
— Не надо слов. Просто поцелуй меня.
— Слишком просто и слишком скучно.
— В отеле тебе это не казалось скучным.
— Мне нужно было сбросить стресс и излишки энергии. Ты был самой подходящей кандидатурой.
— Нина, я говорил тебе, сколько способов убийства знаю? — как бы между делом проговорил Ли.
— Да хоть миллиард, меня ты все равно не тронешь.
Центаврианин молниеносно подался вперед и резким движением пригвоздил меня к сиденью. Мне хватило беглого осмотра, чтобы заметить, что его положение выигрышное и ни один прием самозащиты не поможет.
Я не вырывалась, изо всех сил стараясь быть бесстрастной. Но как же это тяжело, когда его глаза прожигают насквозь!
— Не можешь держать себя в руках?
— Могу, — Ли склонился ниже и шепнул в мои губы: — Но ты ведь меня для этого спровоцировала…
Я боднула его в нос лбом. Удар был хорош – сама от себя не ожидала. Ли отстранился, с серьезным видом пощупал нос, и осведомился:
— Не звенит ли у тебя в голове, милая?
— Ничуть, милый. Может быть, ты слезешь с меня?
— Только если ответишь, какого цвина сделала это.
— А какого цвина ты меня прижал?
— Я эмпат. Можешь сколько угодно отказывать мне на словах, но чувства не скрыть. Как и желания…
— И что? Я больше полагаюсь на разум.
— Знаю, — промолвил Ли, глядя на меня свысока, бередя душу. И потянул за руку, поднимая с сиденья. — Мы с тобой прекрасно поладим, Нина. Тебе лишь нужно довериться мне.
— Не могу, — призналась я.
Малейв поцеловал тыльную сторону моей ладони и вернулся на свое место, чтобы посмотреть, где мы летим.
Глава 20
Мы оставили кар на одной из аэро-площадок «верхнего» Бар-Ракка. Среди центов, медленно разгуливающих по «верхнему» Бар-Ракку, Ли не выделялся, и на него больше не смотрели, как на божество. Зато на меня то и дело косились, отмечая, что я не так уж красива и одета отнюдь не роскошно, чтобы выводить меня в такие места. К счастью, мнение высокородных снобов меня не интересовало.
