— Назовите имя ее поклонника.
— Имени она не называла.
Я коснулась своего лба рукой. Он был горячим. Приду домой – высплюсь.
— Что вы знаете о способностях красноволосых?
— То же, что и ты – ничего. Ни у твоего отца не было выявлено необычных способностей, ни у твоих братьев. Да и в тебе нет ничего такого, что можно было бы назвать наследием красноволосых. За исключением психической устойчивости, — наставник печально на меня посмотрел. — Агапий должен был разговаривать со мной об этом, когда ему исполнится сорок пять. А вместо него за ответами пришла ты. Тебе теперь решать, рассказывать ли обо всем братьям, или нет.
— А вы что посоветуете, просветленный?
— Молчать. Неведение – лучшая защита.
Я решила так же. Если расскажу братьям правду, они начнут в себе копаться, и при виде центавриан будут нервничать, тем самым себя выдавая. А пока они уверены, что являются обычными землянами – к ним не подкопаться. И, прежде чем что-то рассказывать, нужно сначала все узнать о нашем генетическом наследии.
Надеюсь, Ли тоже что-нибудь раскопает.
Когда я вернулась, Агап не стал меня поддевать, хотя обычно он всегда дразнил нас с Кешей, когда мы возвращались из Дома Жизни. Потянувшись и сделав вид, что после якобы медитации меня клонит в сон, я улыбнулась туманно брату, его рыжей даме сердца, и поднялась к себе.
Улыбки как не бывало.
«Притворяться и лгать входит в привычку», — отметила я и посмотрела на свое отражение в зеркале. То, что показало отражение, мне не понравилось. Как можно спокойно жить, постоянно что-то скрывая? В комнате снова открылось окно, поэтому, несмотря на климат-контроль, было душновато.
Я закрыла окно и обратилась к Анне, чтобы та изменила температуру в комнате. И, дав задание системе, поежилась от крайне неприятного чувства. Знала ли мама, что управляющей системе дома отец «дал имя» своей первой жены? Не насмешкой ли это было с его стороны?
Чем больше узнаешь, тем гаже становится на душе. «Бабушка» моя – убийца и слуга рептилоидов, отец был черствым воякой, мама страдала на чужой планете, растила не своих сыновей, терпела холодность отца и была вынуждена встречаться с неким центом.
Сон, наконец, начал меня одолевать. Я разделась и легла на кровать, ощущая, как в комнате становится прохладнее.
«А все-таки… Что же делать? Может, лучше все рассказать братьям, чтобы окончательно не запутаться? — подумала я, и сразу же себя одернула: — Для начала нужно узнать, передались ли нам какие-то способности красноволосых, и только потом принимать решение».
Искать в Сети информацию о красноволосых глупо. Все поисковые запросы изучаются. Интерес землянки с резервации к «вымершим» расам, как минимум, сочтут подозрительным.
Замигало ТПТ. Я коснулась его и ответила на вызов.
— Блага, Нина.
--- Малейв, — отозвалась я; голос мой был деревянным от усталости.
— Даже блага мне не пожелаешь?
— Не заслужил.
— Интересно, — хмыкнул Ли. — Нина Ветрова устала после перелета, или ей не понравились вести про Милу?
— И то, и другое.
— Мы должны встретиться сегодня вечером.
— Не хочу ни с кем встречаться. Но если у тебя есть новости…
— Есть. Жди меня на аэро-площадке резервации в восемь, — сказал центаврианин и добавил мягко: — Ты ведь помнишь о том, как важно хорошо кушать и крепко спать?
— Помню, — бесцветно ответила я.
— Отдыхай, недовольная моя.
Я отключила ТПТ и, попросив Анну разбудить меня за два часа до встречи, заснула. Сон не принес облегчения и не убавил волнения. Я почувствовала себя разбитой, и, выйдя на террасу, начала вяло ковыряться в тарелке. Надя ушла навестить родителей, и ужинали мы с Агапом вдвоем. Ни я, ни он болтливостью не отличались, поэтому с едой мы справились быстро и разошлись по своим делам.
Правда, мы все-таки поцапались, когда я собралась выйти с фермы.
— Куда? — рыкнул Агап, преграждая мне путь. Поправляя волосы, я ответила невозмутимо:
— На свидание.
— С орионцем?
— Да.
— Почему он сам за тобой не зашел?
— Хватит, Агап, — тихо сказала я. — Мы уже выросли. И Тема, и я.
Агапий пожевал губами. Не знаю, то ли Надя его так смягчила, то ли он услышал меня, но бурного всплеска эмоций не последовало, и старший Ветров проговорил вполне спокойно:
— Он надежный парень?
— Да.
— Тогда иди. И, если что, звони.
Раньше нашу ферму сотрясали крики по любому поводу, и причиной этих криков был вспыльчивый Агапий. Мы смиренно принимали такое положение дел, считая, что со столь горячим темпераментом без криков и ругани – никак. Оказывается, даже Агапа можно усмирить. Особенно, если усмиряет милая рыжеволосая девушка.
Я вышла за ворота. Пока шла до аэро-площадки, не могла отделаться от ощущения, что привычные с детства скамеечки, старенькие роботы, ползущие по улицам, кажутся несколько… чужими. В академии я привыкла к безличности, к строгости интерьеров, к распорядку дня, к всегда собранным курсантам в форме. Из-за этой новой привычки расслабленность и непорядок резервации кажутся теперь неправильными.
При моем приближении Ли вышел из своего аэро-кара: черного (кто бы сомневался), дорогого (естественно!), и непримечательного. Несколько женщин, ожидающих рейсовый аэробус, уставились на вышедшего из кара Ли так, будто узрели бога.
«Бог» поклонился мне, приложил ладонь к сердцу, и, взяв мою руку, нежно поцеловал пальчики. Небрежно мазнув взглядом по застывшим от потрясения женщинам у аэро-площадки, Ли завел меня в свой кар и зашел следом.
— Куда летим?
— Отдохнуть.
— Надеюсь, не в релакс-клуб?
— Нет.
Ли занялся переключением нужных рычажков и кнопок на панели управления, а я присела на сиденье. Кар плавно взмыл вверх. Пока Ли изучал данные с панели управления, я изучала салон аэро-кара. Обычно, в личных карах валяются какие-то вещички, мелочи, характеризующие хозяина. А в каре гражданина Малейва не было ни одной лишней вещи: ни расчески, ни планшета с играми. Абсолютный порядок – такими кары показывают в рекламе.
Я провела ногтем по обшивке. Не поворачивая ко мне головы, Малейв спросил:
— Что ты делаешь?
— Привожу салон в нормальный вид.
Мужчина усмехнулся, поняв, что я имею в виду.
— Профессиональная деформация. У меня выработалась привычка не оставлять ничего лишнего.
— Какие еще у тебя есть деформации?
— Как и у многих с нашего факультета: скрытность, искусственная любезность, бесстрастность.
