— По лжи твоей незачет. Отвечай, ты его толкнула?
— Нет, товарищ лейтенант. Я бы никогда такого не сделала.
— Сделала бы, — возразил он. — Если бы к тебе приставали – ты бы не только толкнула, но и шею бы свернула. Приберись.
Удивившись заданию (я-то думала, он долго еще будет меня песочить), я для начала я поставила стол, как следует, а потом, подбирая слюни, начала убирать разбросанную еду. Пока я занималась этим, Солд поднял черную рубашку Ли и усмехнулся:
— Род Малейв на слуху в Военной академии. Малейвы учатся только на престижных факультетах в лучших группах. Уверен, и этот Малейв – выпускник Горундской Военной академии. Или еще курсант… Не суть. Удивительно вот что, Ветрова, — Солд носком ботинка подбросил мне в руки помятый фрукт, — как центаврианин мог сорваться?
— Я выбрала очень неудачные слова, отказывая ему, товарищ лейтенант…
— Даже когда оскорбляют их Род, центавриане не звереют. Поэтому я спрашиваю еще раз – что ты сделала?
— Отказала ему.
«Никто не верит, что младшая может отказать старшему».
— Чушь, Ветрова. Феерическая чушь. Вы были знакомы?
— Нет.
Куратор выразительно посмотрел на мои волосы, на припухшие губы, задержал взгляд на груди. Заметил, конечно же, что я без бюстгальтера, и что сильно утомлена. Усмехнулся:
— Вы были знакомы. У вас была близость. И вы поссорились. Так?
— Так, — признала я.
Наконец, Солд услышал, что хотел. Ветрова сама призналась, что у нее есть покровитель из старших. Ох, как здесь можно разгуляться!
Я приготовилась к нотациям и фразам в духе: «Я всегда знал, что ты подстилка центаврианская», но куратор меня удивил. Кивнув, он без ожидаемого презрения спросил:
— Полагаю, Малейв не подаст на тебя никаких жалоб?
— Не подаст…
— Даже если ты его толкнула?
«Да что же ты меня монстром-то выставляешь?» — возмутилась я про себя.
— Я не толкала его, товарищ лейтенант! Представьте себе – старшие тоже могут падать, особенно, когда прут по скользкой траве в темноте!
— Сбавь тон, — приказал Солд. — И впредь, резвясь со своими мужиками, изволь не делать из этого представления. Тише себя надо вести, звездочка ты наша апокалиптичная. И не наглеть.
— Спасибо за совет, товарищ лейтенант. Буду следить за своими мужиками, — сухо сказала я.
С минуту мы смотрели друг на друга с вызовом, втайне надеясь, что кто-то сорвется. Я догадывалась, что не считает он меня продажной и, и он, скорее всего, догадывался, что нет у меня никаких мужиков, а сегодняшнее происшествие – это просто недоразумение.
Солд зевнул, потер переносицу и опустился на лавку.
— Вся еда пропала?
— Нет, кое-что уцелело.
— Тащи сюда.
Я подняла корзинку, в которую собрала целые фрукты и пышные булочки, а также чудом не разбившуюся бутылку с вином. Солд одобрительно посмотрел на все это и, схватив булочку, откусил от нее хороший кусок. Жуя, он забрал и бутылку, откупорил, глотнул вина.
— А ты что не ешь?
— А можно, товарищ лейтенант?
— Нет, нельзя. Стой и смотри, — мужчина сделал еще один хороший глоток, а потом его глаза очень подобрели, а я вспомнила, отчего в него все еще влюблена. И, кабы не слабость после эо-ри и не дурацкий день, я бы, наверное, решилась на нормальное, а не пьяное признание. — Ешь, Ветрова, ешь. А то смотреть на тебя больно: одни кости…
Я тоже взяла булочку и начала торопливо жевать. На вкус она была… потрясающей. А после того, как я тоже глотнула вина, булочка стала уже восхитительной. Разделавшись с булочкой, я вгрызлась в сочную мякоть продолговатого желтого местного фрукта. Солд тоже перешел на фрукты.
Мы то и дело прикладывались к горлышку бутылки с вином (хотя я подняла стаканы), и вскоре она опустела. Насытившись, я стерла с губ сок и посмотрела на орионца. Несомненный плюс в его пользу: он всегда заботится о своих курсантах.
— Что с тобой не так, Ветрова? — поинтересовался орионец. — Почему ты всегда все усложняешь? Почему только у тебя проблемы?
— Не только у меня. Тулл избил местного, а Рогсона исключили из команды.
— О Тулле не напоминай! Я спрашиваю о тебе.
— Карма у меня такая, товарищ лейтенант, — устало улыбнулась я.
— Хитрость у тебя повышенная, а не карма.
Солд пришел в хорошее расположение духа. Самое время этим воспользоваться. Я открыла рот, чтобы задать один вопрос, но зевота меня опередила. За первым зевком последовал второй, а потом мне очень, очень захотелось улечься прямо на лавке.
Эо-ри у младших всегда отнимает много сил.
И все-таки надо задать вопрос.
— Зачем вы подставили меня сегодня утром, товарищ лейтенант?
— Наглый молодняк нужно ставить на место.
— Почему вы наказали только меня? Почему не Вальдолу?
Орионец пододвинулся ко мне поближе.
— Тебя никто не наказывал, Ветрова. Я наказал Вальдолу. Она так высоко себя ценит, что не допускает и мысли, что может проиграть. А такая самоуверенность опасна. Курсантка получила хороший урок о том, как важно правильно оценивать противника.
— Откуда вы знали, что я выиграю?
— Скажем так: я знал, что ты схитришь.
Я помрачнела.
— Она будет мне мстить.
— Нет. Не то воспитание, не тот характер.
Солд протянул руку и коснулся моей раздутой щеки. С куратором мне не нужно было беспокоиться, как с Ли. Не нужно было ожидать какой-то нечестной игры или манипуляции. Солд, как и многие орионцы, был благороден. Это центы все сплошь интриганы и лжецы…
— Тебе нужно поставить регенерационное.
— Нет, товарищ лейтенант. Мне мои баллы дороги.
— Можешь заплатить врачу, который осматривает постояльцев, и не придется лишаться баллов.
— У меня нет денег, товарищ лейтенант.
— С такими покровителями – и нет денег?
— У меня и покровителей нет, — тихо сказала я. «Есть только те, кто хочет меня присвоить»… Эта мысль окончательно вогнала меня в уныние. От такого рода уныния полный желудок не поможет, как и долгий сон.
Подъехал кар, и Солд встал с лавки.
— Идем, Ветрова.
По приезде в отель Солд отвел меня в главный корпус, к врачу для постояльцев. Куратор усадил меня на кушетку, а врач ввел в бедро полдозы регенерационного. Стоил такой «неофициальный» укол около десяти п. е. – многовато за полдозы.
Я начала засыпать прямо на кушетке.
