В ней постепенно вырисовывались очертания леса, осеннего леса. Словно набросок оживал на наших глазах, превращаясь в полноцветную картину: стали различимы стволы деревьев, вспыхнула яркими красками багряно-золотая листва. Там, в арке, царила та же осень, что и у нас, но все же она была иной, и зачаровывала, влекла к себе мягким свечением. Как только минует полночь, это благое свечение сменится неблагими сумерками.
В арке появился проводник. Лицо его разглядеть быть невозможно. Они с друидом обменялись положенными приветствиями и приступили к процессу перехода. Успеть нужно до полуночи по нашему времени.
Друид подвел к арке первого, Льюта.
Проводник спросил:
— Кто ты?
— Брендон Льют, — дрожащим голосом проговорил библиотекарь.
— По какому праву хочешь войти?
— По приглашению.
— Чисты ли твои помыслы?
— Чисты.
— Входи, Брендон Льют.
Бледный, с испачканным грязью коленом, Льют вошел в арку. Вот первый из нас и совершил переход… Проводник кивнул Льюту, показал, куда встать, после чего снова повернулся к нам.
К арке подошла рини Фенн.
— Кто ты? — спросил встречающий.
— Вайолет Фенн.
— По какому праву хочешь войти?
— По приглашению.
— Чисты ли твои помыслы?
— Чисты.
— Входи, Вайолет Фенн.
Она вошла уверенно, без малейших колебаний. Даже в моменты волнения держит себя в руках. Ничего не скажешь, профессиональная красавица.
Беловолосый друид посмотрел на меня — иди.
Я подошла к арке и встала напротив встречающего.
— Кто ты?
— Магари Кинберг.
— По какому праву хочешь войти?
— По приглашению.
— Чисты ли твои помыслы?
— Чисты.
— Входи, коль не страшно, Магари Кинберг.
Кажется, меня сочли трусихой… Вскинув подбородок, я решительно шагнула в арку. Мне не страшно!
Зная, что воздух в холмах пьянит гостей-людей, я намеренно сделала глубокий вдох, и огляделась неторопливо, отдавая должное окружающей красоте в осенних оттенках. Да, воздух сладок, да, глаз радуется, но этого мало, чтоб я опьянела. Как славно, что в моих венах течет кровь друидов!
Я с любопытством поглядела на рини Фенн. На ее лилейно-белых щеках разлился румянец, а зеленые глаза зажглись восторгом, но она тоже не опьянела. А вот Льют поплыл… Его не по-мужски нежное лицо потеряло осмысленное выражение, глаза остекленели, а губы приоткрылись. Магия холмов в действии… или права моя бабушка, и мужчины слабее женщин?
Я подошла к библиотекарю и тронула его за руку. Когда это не помогло, ущипнула. Рин Льют заморгал и недоуменно на меня посмотрел. Мол, что ты такое и откуда взялось?
— Вы в порядке, рин?
— Я, должно быть, растерялся… — смущенно проговорил он.
Растерялся, как же!
Я перевела взгляд на нашего провожатого.
Первый встреченный мною эльф… а разглядеть невозможно. Тело скрыто плащом непримечательно темного цвета, а на лицо низко опущен капюшон. Рассмотреть можно только длинные белые пальцы и подбородок, но этого мало, чтобы восхититься. Ничего, я еще успею насмотреться на эльфов.
Дав понять друиду, что все хорошо, эльф взмахнул рукой, и наш темный мир в арке пропал.
— Следуйте за мной, — сказал провожатый, и указал вперед.
Мы пошли за ним по дорожке, усыпанной золотой листвой.
Недавно мы с Дюком ездили в лес делать фотографии. Ох, и намучились, выбирая красивое место и ракурсы! Тут же везде красивые места и удачные ракурсы. В нашем мире попадаются кривые деревья с ободранными ветками, а здесь каждое дерево, каждый листик на нем совершенны. Пока правят благие, мир фейри красив и светел. А вот после…
Провожатый поводил нас по тропке, дожидаясь, пока Льют придет в себя, и только потом вывел к беседке, в которой нас ожидало трое… людей.
Одного я узнала сразу — этот был тот рыжий рин, который приходил к дяде в бюро и поставил мне здоровую шишку дверью. В этот раз одет он был по эльфийской моде: черные свободные штаны, черный кафтан, в продольных разрезах которого можно разглядеть кроваво-красную нижнюю рубашку, того же кроваво-красного цвета пояс с золотой вышивкой, ботинки тоже черные. Черно-красный наряд этот выглядел неуместно, портил и без того не приятную внешность рыжего.
Мы встретились глазами, и он улыбнулся. Все так же самодоволен! Сказать бы этому выскочке, как нелепо он выглядит в одеждах, сшитых, чтобы подчеркнуть красоту эльфов.
Двое других людей, мужчина и женщина, были одеты не так вычурно.
— Добро пожаловать, Брендон, Вайолет, Магари, — певуче произнесла женщина, улыбаясь.
Поприветствовала она нас по высшему разряду: в мире фейри считается уважительным только обращение по имени. Лишь тех, кто не заслуживает внимания или уважения, называют по принадлежности к дому, по фамилии.
— Время в каждом из холмов течет по-разному, поэтому давайте как можно скорее разберемся с формальностями. Я Идберга, человек-представитель холма Ллвид. Мы хранители знаний и реликвий фейри, и будем рады принять у себя вас, Брендон.
— Я… рад, — выговорил Льют с придыханием. То ли улыбка Идберги его очаровала, то ли он снова начал «уплывать». — Очень… рад. Это… большая честь… для меня.
— Я Гаррет, представитель холма Кинни, — заговорил мужчина. — Мы наслышаны о том, что вы, Вайолет, преуспели в искусстве умножать и сохранять красоту. Мы хотели бы узнать ваши секреты и готовы поделиться нашими.
Рини Фенн, в отличие от рина Льюта, не растерялась от радости (не уверена, что вообще есть вещи, которые могут вывести ее из себя). Она учтиво ответила Гаррету:
— Рада принять ваше приглашение.
Эльфы из Кинни некогда сводили людей с ума, открывая им свои прекрасные лица. Красота, способная убить — это как раз про них. Но, в общем, они благие, так что про смерть я преувеличила. Логично, что Вайолет, занимающуюся косметикой, определили к эльфам-красавчикам, а Брендона, библиотекаря, пригласили к тем, кто хранит знания. А меня, журналистку, куда отправят?
Не без досады я посмотрела на рыжего. Гостей трое, и встречающих трое… Жаль, я бы другого встречающего предпочла.
— Я представляю Неблагой двор, — просто сказал он. — Мы ждем вас, Магари.
Это шутка?
— Неблагой двор? — переспросила я, надеясь, что мне послышалось.
— Да, — улыбнулся рыжий.
— Когда людей приглашают в холмы, подразумевается, что их приглашают ко Благому двору, — неожиданно подал голос рин Льют.
