— Кэтрин и в самом деле их мне дала сама?
— Ты же понимаешь, что нет. По приказу брата она выделила тебе страшное коричневое платье. Но ее служанка показала мне, где эта жадина хранит туалеты, из которых давно выросла, и мы с Терезой взяли то, что нам понравилось. Джиллиана тоже будет как картинка.
— Это очень мило с вашей стороны, хотя в этом не было необходимости.
— Не спорь! — отрезала Энни. — И ты, и малышка Джилл — благородного происхождения и должны быть одеты подобающим образом.
— Чтобы утереть нос Кэтрин?
— Вот именно.
— Не думаю, что произведу на нее впечатление, даже если с ног до головы увешусь драгоценностями.
— Может, и нет, но если ты будешь выглядеть шикарно, она перестанет смотреть на тебя с презрением.
Эвери понимающе кивнула:
— То есть не сможет больше язвить по поводу моего внешнего вида?
— Да. А наш лэрд наконец вспомнит, кто ты такая, — сердито заявила Энни. — Ты — молоденькая девушка, которую он заставил лечь в его постель. Он без конца талдычит о том, что должен спасти доброе имя сестры, так пусть вспомнит, что и у тебя тоже есть доброе имя.
— Я не хочу, чтобы он приехал за мной только потому, что сочтет себя обязанным позаботиться о моей чести. Я хочу, чтобы он сделал это из любви ко мне, а не по долгу.
— Именно поэтому он и придет за тобой, детка. Мы еще во Франции все про вас поняли. Мужчины странные создания. — Эвери засмеялась, и Энни, слегка улыбнувшись, продолжила: — Они не любят признаваться, что испытывают к кому-то нежные чувства. Им необходимо убедить себя, что они действуют лишь из благородных побуждений. Так и Камерон. Убедив себя, что долг для него превыше всего, он отправится за тобой, привезет тебя обратно, действуя смело и решительно, после чего все другие мужчины будут хлопать его по спине и говорить, какой он молодец. А остальное уже зависит от тебя. Когда вы с ним останетесь наедине, ты должна заставить его признаться в том, что он вернул тебя совсем по другой причине.
— А что, если я буду считать, что он поступает так лишь из этих побуждений?
— Мне жаль, что ты этого не понимаешь, как не понимает этого и идиот Камерон, но поверь мне, ни один мужчина не ведет себя с женщиной как последний дурак, если не питает к ней глубоких чувств.
— Значит, по-твоему, если он приедет за мной и будет просить меня вернуться к нему, упирая на то, что делает это из чувства долга, я не должна злиться и артачиться? По-твоему, я должна, презрев гордость, поехать с ним? — Энни кивнула. — Что ж, наверное, ты права, — задумчиво протянула Эвери.
— Конечно, права. А когда ты окажешься с ним наедине, заставь его, отбросив в сторону упрямую гордость, произнести слова, которые ты так жаждешь услышать.
Эвери рассмеялась.
— Что ж, Энни, я последую твоему совету. А теперь, когда я на это решилась, единственное, о чем мне нужно молить Господа, — чтобы судьба, которая в последующие несколько недель определенно не будет ко мне благосклонна, вновь смилостивилась надо мной.
Глава 19
— Они живы?
— Да, мама, живы и здоровы.
Пейтон с улыбкой наблюдал за родителями и своими дядями и тетями. Женщины, заплакав, кинулись обнимать друг друга, потом взялись обнимать мужчин, а те, стараясь не показать волнения, вытирали слезы своим женам. Пейтон не удивился, когда все начали поздравлять его тетушку Бети. После того, что случилось с Сорчей, поразительно было видеть, с какой стойкостью Бети переносила долгие, томительные недели неизвестности, когда ничего не было известно о судьбе другой ее дочери, Джиллианы. Должно быть, она испытывала адские муки, однако по ее виду никто никогда этого бы не сказал. И только сейчас Пейтон заметил, что тетя Бети вот-вот упадет в обморок. Хрупкая, слабая женщина, она оказалась, как ни странно, необыкновенно сильной. Пейтон даже не представлял, что она сможет выдержать обрушившееся на нее несчастье. Наблюдая за этой эмоциональной сценой, Пейтон порадовался, что оставил посыльных Камерона внизу с солдатами и сам принес родным эту новость.
— Где они? — нетерпеливо спросил сэр Найджел.
— В Кейнморе, на попечении некоего сэра Камерона Макалпина, — доложил Пейтон.
— Почему же он не отправил их домой? — удивилась его мать.
— Потому что хочет кое-что за них получить.
— Выкуп? И сколько? — спросил сэр Эрик. — Не люблю я всех этих выкупов, но… — Он взглянул на свою жену Бети, которая стояла, крепко стиснув руки, и торжественно заявил: — Мы сделаем все, чтобы нашу малышку Джилл вернули домой.
— И твою сестру, — добавил сэр Найджел, взглянув на сына. — Так сколько?
— Они хотят не денег, — смущенно произнес Пейтон.
— Не денег? Тогда что же? Или кого?
— Кого? — изумленно переспросила мать Пейтона и нахмурилась, но уже через секунду глаза ее расширились. — Макалпин… Черт подери! Это все из-за той проклятой девицы?
— Ты что-то забыла рассказать мне, Гизела? — спокойно спросил Найджел, но во взгляде, которым он наградил жену, сквозило недовольство.
— Мама, позволь мне самому объяснить, — вмешался Пейтон, когда Гизела открыла рот, чтобы рассказать мужу обо всем, что ей известно. — При дворе одна молодая девушка всеми силами старалась меня обольстить. Поскольку она происходит из хорошей семьи и ее привезли, как я понял, для того, чтобы она нашла себе мужа, я сделал все возможное, чтобы держаться от нее подальше. Несколько раз — хотя мне это было не очень приятно — я даже вынужден был решительно дать ей понять, что от меня ей ждать нечего, но, как видно, эта девица не привыкла получать отказ. Потом я вернулся домой и решил, что вся эта история закончилась. И вдруг я получаю письмо от ее опекуна, в котором тот пишет, что эта девица утверждает, будто я ее изнасиловал! — Пейтон поднял руку, останавливая громкий ропот возмущения. — И он требует, чтобы я незамедлительно приехал в Кейнмор и женился на девушке, которую якобы обесчестил, некой леди Кэтрин Макалпин.
Найджел чертыхнулся.
— Я начинаю понимать, в чем наша проблема.
— Моя проблема, — поправил его Пейтон и продолжил свой рассказ: — Я ответил, что девушка лжет, и даже потребовал у этого опекуна представить свидетелей, которые могли бы доказать ее правоту.
— Не слишком благородно с твоей стороны.
— Разумеется. Но я был страшно зол на нее. Потом пришло следующее письмо, в котором опекун заявлял, что леди Кэтрин беременна. Я написал ответное письмо, в котором решительно утверждал, что не имею к этому никакого отношения. После этого наша переписка прервалась. Я решил, что правда наконец-то выплыла наружу, и практически перестал вспоминать об этом деле, разве что иногда. У меня даже возникало желание извиниться. —
Пейтон взглянул на письмо, которое держал в руке. — Оказывается, опекун девицы просто ждал приезда ее брата, сэра Камерона.
