— Когда ты в последний раз видел свою сестру? — спросила она.
Камерон задумался.
— До того, как я приехал во Францию, то есть больше двух лет назад.
— А я видела Пейтона всего несколько месяцев назад.
— И что?
— А то, что я знаю своего брата лучше, чем ты свою сестру.
— Ни одна девушка не станет заявлять, что ее лишили невинности, если это не так! — закричал Камерон, злясь на то, что в словах Эвери есть своя логика. Он и в самом деле не может утверждать, что хорошо знает свою сестру.
Эвери презрительно фыркнула:
— Станет, если посчитает, что это поможет ей получить желаемое.
Камерон и сам придерживался того же мнения, поэтому спорить не стал.
— Значит, по-твоему, твой братец настолько замечательный человек, что моя сестра вознамерилась его заполучить?
— Он молодой, сильный, красивый, владеет многими землями и богат.
«Мимо такого и в самом деле ни одна девица не пройдет», — сердито подумал Камерон. Похоже, задуманный им план не срабатывает. В словах Эвери есть резон, а ему нечем крыть и остается только злиться. Кроме того, Камерон в любом случае не собирался отказываться от своего плана.
— Значит, он будет моей сестре отличным мужем, даже если он и развратник.
— Тупоголовая скотина! — не выдержала Эвери.
— Не стоит оскорблять человека, от которого зависишь, детка.
— Неужели ты не можешь оставить моего брата в покое хотя бы в благодарность за то, что я спасла твою ничтожную жизнь?
— На это не надейся. Моя сестра мне дороже. А вот с тобой я решил поступить по-другому. Я не буду лишать тебя невинности и покрывать твое имя позором.
— А ты мог это сделать? — Эвери даже задохнулась от негодования.
— Были у меня такие мысли. Ведь твой брат очернил имя моей сестры. Но теперь я передумал.
— Какое благородство! — фыркнула она.
Эвери повернулась к нему спиной. До сих пор она не слишком задумывалась над тем, как именно Камерон собирается ее использовать, помимо того, что лишит ее невинности. Ей было больно сознавать, что он мог бы придать ее позор широкой огласке, она приказала себе не глупить. Камерон считал, что его сестра опозорена. Ему наверняка сказали, что этот ее позор ни для кого не является секретом. Естественно, он решил, что Пейтон тоже должен испытать боль, узнав, что его сестра подверглась такому же унижению. В какой-то момент Эвери даже пожалела, что он изменил свой план. Интересно было бы узнать, как долго он будет держать ее на расстоянии. Но потом она приказала себе не быть идиоткой. Такие вещи лучше не знать. Неожиданно Эвери пришла в голову интересная мысль: поскольку Камерон не станет рассказывать об их отношениях ее родным, может быть, стоит самой сообщить им об этом? Причем подчеркнуть, что это не Камерон надругался над ней, а она сама, добровольно, ему отдалась. Стоит ли пойти на такой шаг, чтобы попытаться завоевать его сердце?
— Спи спокойно, Эвери, — прошептал Камерон.
— А тебе пусть всю ночь снятся кошмары, — буркнула Эвери и вздохнула, когда Камерон рассмеялся.
Она закрыла глаза, но сон не шел к ней. Что ее ждет впереди, она не знала и пока не узнает, даже если будет бодрствовать всю ночь напролет. Ей предстоит принять нелегкое решение, и Эвери уговаривала себя как следует отдохнуть, чтобы подумать об этом на свежую голову.
Глава 7
Эвери была объята яростным огнем желания. Теплые губы и крупные сильные руки, ласкающие ее, заставляли трепетать от наслаждения. Обняв распростертого на ней мужчину, Эвери задохнулась от восторга, когда он начал ласкать ее груди. Она нетерпеливо выгнулась ему навстречу и услышала его тихий стон. Этот хрипловатый зов страсти пробился сквозь ее затуманенное сознание, и она очнулась. Камерон искусно соблазнял ее, и она не сопротивлялась. Наоборот, ей хотелось, чтобы эта блаженная пытка не кончалась никогда. Но, призвав на помощь всю силу воли, Эвери заставила себя отстраниться. Нельзя терять голову, если она не хочет остаться потом с разбитым сердцем. Схватив Камерона за руки, Эвери почувствовала одновременно и радость, и обиду оттого, что он сразу перестал ее ласкать.
— Ты подлый, мерзкий распутник, Камерон Макалпин! — нетвердым и все еще хриплым голосом вскричала она.
— Мне уйти? — спросил он. — Да.
— Но почему? Ясно же, что ты меня хочешь. — Он коснулся пальцами ее затвердевших сосков, и Эвери содрогнулась.
— Самодовольный негодяй! А ну-ка убирайся!
Секунду помешкав, Камерон откатился в сторону. Быстро развязав связывающую их руки веревку, он встал с кровати. Камерон сознавал, что если прямо сейчас не отойдет от Эвери как можно дальше, то потеряет контроль над своими чувствами. Соблазнять ее сонную, конечно, непорядочно. Как же низко он пал! И не хотел пасть еще ниже, чтобы добиться желаемого. Однако невозможно забыть, как радостно и щедро отвечала Эвери на его ласки и каких трудов ей стоило сказать «нет». Пусть поступил не слишком честно, но он знал, что при первом удобном случае снова так поступит. Вид стоявшего рядом с кроватью голого Камерона не способствовал обретению спокойствия, и Эвери вздохнула с облегчением, когда он начал одеваться. Несколько раз глубоко вздохнув, она попыталась хотя бы сделать вид, что абсолютно к нему равнодушна. На самом же деле тело ее было объято огнем. Несколько долгих минут прошло в томительном молчании, и, когда Камерон так же молча направился к выходу из палатки, Эвери не выдержала.
— Ты что, злишься на меня? — насмешливо бросила она ему вслед.
— Нет, — ответил Камерон, обернувшись. — Просто хочу уйти, чтобы не овладеть тобой, наплевав на твое «нет».
Эвери села в постели. В его темных глазах вспыхнул огонь, и она поняла, что он бы предпочел видеть ее лежащей на спине. Приятно сознавать, что он ее хочет, но Эвери была согласна с тем, что в данный момент его решение уйти от нее было единственно верным. Но она не могла оставить его самодовольное высказывание без ответа.
— И снова услышишь «нет»!
— Неужели? Что ж, если губы твои и произнесут это слово, то твое тело скажет «да». Как было всего несколько минут назад.
— Оно лишь бессознательно отозвалось на твои искусные ласки, и то лишь потому, что ты застал меня врасплох, когда я спала, — насмешливо проговорила Эвери и сразу пожалела о том, что позволила себе насмехаться над Камероном: подскочив к кровати, он схватил ее в объятия и запечатлел на ее губах такой страстный поцелуй, что она чуть не потеряла сознание.
Камерон злился, что пошел у нее на поводу, и так бурно отреагировал на ее насмешку. Он уже начал успокаиваться, а теперь страсть взыграла в нем с новой силой. Но не мог же он согласиться с ее утверждением, что она якобы бессознательно отозвалась на его ласку! Он хотел доказать ей, что только он способен вызвать в ней бурю желания. «Тщеславие, — усмехнулся про себя Камерон. — Простое тщеславие. И все-таки последнее слово должно остаться за мной».
