Глава 20
Верн проснулся с ощущением, что его пропустили через жуткую давилку, которая не могла присниться и Стивену Кингу. Было так плохо, что, казалось, он на самом деле умер и попал прямиком в драконий ад. Память и личность в таком состоянии не имели никакого значения; все заполняла лишь мучительная тяжесть боли. Нет, не правда – дело было не только в агонии. Некоторые части его трясло и штормило. Например, мозг. Верн сказал бы, что его мозг полностью обнажен. Что для последнего, в общем-то, ничем хорошим никогда не кончается. А еще обнаженной чувствовала себя задница, что обычно не сулит и заднице ничего хорошего тоже.
У Верна не было выбора, кроме как терпеть, чем он и занимался полдня, пока клетки не регенерировали достаточно, чтобы перевести хозяина из состояния «ожидаем лодку Харона» до «поездка откладывается». И, возможно, еще где-то через полдня он таки обрел контроль над своими способностями. Правда не над всеми, но все же достаточно подкопил сил, чтобы воскликнуть:
– Да чтоб вас пульсирующим жезлом Азазеля!
В свое время это было популярным ругательством.
Он приподнял разные веки с ощущением, будто под каждое сыпанули песка, и обнаружил, что на него сверху вниз с озабоченным выражением лица смотрит Элоди Моро.
– День сурка, – пробормотал Верн. – Я застрял во сне, где вы наблюдаете, как я поправляюсь.
– Это не сон, мистер Верн, – сказала Элоди. – Мы оба уж точно не спим.
– И от одного из нас несет, как от фритюрницы, – заметил Верн. – Сдается, что это от меня.
Элоди сунула ему в рот соломинку непроливайки и, пока дракон пил, продолжила:
– Ага. Мы вливали в вас масло всеми возможными способами. Вы его глушили во сне. А еще Пшик позаимствовал для вас мою кисточку для смазывания. Вы сейчас как рождественский гусь. Без обид.
– Какие обиды, мисс Элоди? Дела, похоже, пошли в гору.
– Мы замочили бинты для ваших крыльев, – поясняла дальше Элоди. – Я подумала, для таких нежных тканей нужно что-нибудь помягче. Так что Боди достал кокосовое масло высшего сорта.
– Чтоб я всегда так жил, – произнес Верн. – У меня тут регулярный спа-салон.
Он оглядел небольшую комнату:
– Кстати, где тут? Сегодня никакой пены с эффектом памяти?
Элоди заулыбалась, слегка смущенная.
– Видите ли, мистер Верн, вы в нашей ванне. Решили, что это самое удобное место, где вас можно более-менее полностью погрузить. Я выложила ее полотенцами, для шеи приспособила дорожную подушку.
Верн пошевелился. Вокруг захлюпало масло.
– Прекрасная идея. Ваша?
– Нет. За всех нас думает Эверетт. Один Бог знает как, но мой мальчик затащил нас обоих в свое каноэ и привез домой, миновав всех представителей правоохранительных органов, которые явились штурмовать ваш остров. Вы бы видели его сейчас. Как в Диснейленде – куча огней и людей в скафандрах.
Верн вздохнул.
– Еще одно убежище рассеялось, так сказать, как дым. Как Боди?
– Мистер Ирвин в полном порядке, – ответила Элоди. – Настоящий герой. Он всегда подозревал, что констебль Хук перевозит по реке наркотики. И в ходе своих раскопок – тут мы состряпали маленькую ложь во спасение – он попал под перекрестный огонь продажных копов. Всем заправлял Айвори Конти, если верить записной книжке, которую нашли у Ридженса Хука. Так что мистер Боди Ирвин был приведен к присяге в качестве констебля единогласным решением городского совета.
Верн присвистнул.
– Грин Дэй молодец. А Пшик?
– Весь план целиком принадлежал моему мальчику. Он разрывается, и в баре работает, и сюда масло возит. Я очень рада видеть, что этот молодой человек, наконец, научился хоть какой-то ответственности.
Верн обмяк в масляной ванне, оставив на поверхности только морду и крылья. С каждой секундой он чувствовал себя все лучше, живот рос на глазах.
– Ваше лицо неплохо выглядит, – сказал он Элоди.
Мама Пшика глянула на себя в зеркало.
– Ох, боже, эта женщина меня основательно потрепала. До сих пор звенит в ушах. А лицо выглядит так, как будто я в клетке дралась.
Верн хмыкнул.
– Готов спорить, Грин Дэю все равно. Клянусь, мужик сражен вами наповал.
– Я сама малость сражена, мистер Верн, – призналась Элоди. – Мы так давно знакомы. И теперь, когда Хук не метит территорию…
И тут Верн вспомнил, как он сам пометил мисс Элоди.
– Да, территорию, – пробормотал Верн, погружаясь чуть глубже. – Об этом…
Элоди отмахнулась от предстоящих извинений.
– Нет же, господи, мистер Верн. Вы же нас спасали. Теперь я это понимаю. И в любом случае, я была без сознания. Джинсы только слегка вылиняли. Но неплохой узор вышел, кстати, как петли переплетаются. Теперь называю их своими драконоджинсами.
«А она забавная, – подумал Верн. – Теперь ясно, откуда Пшик понабрался».
Он полностью ушел под липкую поверхность.
«Похоже, всем хорошо, кроме старины Хайфаэра. Сел в лужу, да не в ту, где обычно булькает».
Верн поморгал, наблюдая, как искажается ванна Моро сквозь золотистую пленку.
«А можно чутка тут задержаться, – размышлял Верн, – впитать еще немного жира».
И он в тысячный раз твердо решил выяснить кое-что о своем организме.
«Нельзя же дракону всю жизнь оставаться невеждой».
В Гнездовье были лекари, но Верн пренебрегал занятиями наукой ради походов, ведь ужасно хотел доказать младшему брату Джубелу, что он не пустое место на поле битвы. А теперь спрашивать не у кого.
«Насколько я знаю».
Может быть, настало время найти другого дракона и принять более активное участие в собственном будущем, чем просто бездельничать. Но, для начала, надо увязать все концы здесь.
«Нужно хорошенько все обдумать», – рассудил Верн и закрыл глаза.
Полностью очухался Верн только через неделю. К тому времени, по его сведеньям, болотные дела оказались в общем и целом улажены. Одним вечером дракон проснулся и увидел, что ванна высохла, а его крылья прорвали повязки. Тогда он решил поразмять старые косточки вокруг хижины Моро. Первый раз вылезти из ванны, не говоря уж о том, чтобы выйти из самой ванной комнаты. После позорного падения на кафель, он обнаружил, что причудливая ванная не совсем точно давала представление о доме Моро, так как остальной домишко был сплошным деревом и потертым жаростойким пластиком, простым, но чистым, кроме тех мест, где по юности отметился Пшик. Следы жизнедеятельности мальчика в виде разных зарядных устройств были разбросаны по всем поверхностям, бутылки с водой стояли во всех возможных местах, куда их только можно было пристроить, и в паре тех, куда бутылка влезала только в сильно помятом виде.
