– Охо-хо, – умилился Верн. – Грин Дэй отрастил бубенцы.
И он закрыл глаза.
Пшик знал, что происходит снаружи его лодочной тюрьмы. Он уже слышал, как аллигаторы ломились в хижину Верна, и сомневался, что однажды позабудет эти звуки. Если нужно сравнить, как для школьного сочинения или типа того, Пшик сказал бы, что набег аллигаторов звучит как миллиард разом проткнутых шин – только не обычных, это важно, а огромных, как у монстр-траков.
«Шеф вызвал кавалерию, – дошло до Пшика. – Аллигаторы порвут Хука на кровавые лоскуты».
И, скорее всего, маму. И мистера Ирвина.
Именно мысли о том, как аллигаторы наползают на мать, и придали Пшику сил. Даже вымотавшись сверх меры со всеми этими болотными злоключениями, он метнулся к планширю и потянул, прикладывая новообретенные сверхъестественные ресурсы до последней капли. Борт сдвинулся на, может, полдюйма.
«Думай, Эверетт Моро, – приказал он себе. – Думай».
Пшик вытер ладони о штаны, что нисколько их не высушило, и расстегнул липучку на кармане жилета. Как от средства связи толку от телефона не будет, все-таки мертвая зона, но, по крайней мере, появится свет – если, конечно, недавние встряски не сыграли с электроникой злую шутку. Удача таки улыбнулась, и вскоре лодочную пещеру озарило зловещее свечение.
Снаружи продолжалось наступление. Пшик слышал, как ублюдки полезли за кем-то через лодку.
– Мама! – крикнул он, охрипнув от страха. – Я сейчас!
Какие бы плоды ни принесло вмешательство могучего Пшика. Но попытаться он был обязан.
Сдвинуть лодку – без шансов, тут уяснили, но выход должен был быть. Пшик прошелся фонариком по периметру планширя снова, но лодка стояла плотно и кое-где даже провалилась в грязь. При наличии часа времени и удобной лопаты он мог бы выкопаться, но ни на то, ни на другое рассчитывать не приходилось. Сквозь прорезь у двигателя сочился утренний свет, однако протиснуться там смог бы разве что крысеныш.
«Если только не снять двигатель», – вдруг сообразил Пшик.
Движок на пятьдесят лошадей крепился парой больших зажимов, и мальчишка с упоением бросился скручивать первый. К счастью, Боди тщательно следил за своим оборудованием, и гайка сдалась почти без боя, прокручиваясь в пальцах. Удача задержалась в гостях еще ненадолго, когда второй зажим не выдержал вес двигателя в одиночку и свалился сам. Даже «Бу!» говорить не пришлось.
Теперь у Пшика появилась лазейка размером с коробку хлопьев. В кои-то веки то, что среди своего поколения пацан считался заморышем, вот-вот должно было окупиться.
«Окупиться, – подумал Пшик. – Ну, если перспектива быть сожранным болотным аллигатором – то, что пацану и надо».
Тем не менее, к чести Пшика, он не стал колебаться, а нырнул в лазейку, словно с другой стороны его ждала страна чудес, где местные ждут не дождутся короновать его принцем. Протискиваться пришлось с трудом, конечно. Грязь забилась во все щели, и Пшику начало казаться, что он уже больше никогда не отмоется, хотя какая, к черту, разница, если через пару секунд он все равно умрет.
«Зароют в грязь, как и не было».
Руки слепо шарили в поисках внешнего мира. Ощутив пальцами ветерок, мальчишка забеспокоился, что какой-нибудь глазастый аллигатор примет их за червяков и откусит, однако ампутаций не случилось, и вскоре Пшик Моро оказался на ногах снаружи, щурясь и моргая в утренней дымке.
Он принялся искать маму, шефа, еще одного шефа, и обнаружил их, лежащих бок о бок. Картина вырисовывалась довольно безмятежная, если бы Пшик мог закрыть глаза на раны, синяки и кровь, а он не мог. Мальчишка рухнул на колени в чавкнувшее болото и замахал руками над головой матушки, как эксперт по бесконтактному массажу.
– Мам? – позвал он. – Ты умерла?
Отвечать Элоди отказалась, ведь ей совсем недавно прилетело веслом от медведицы, но по крайней мере она продолжала дышать, а это уже что-то, хотя опухший нос очень уж свистел в процессе.
– Нос, мам, – продолжил Пшик, указывая пальцем. – Твой нос.
– Да мальчишка ж просто гений, – подал голос Верн.
– Юное дарование, чтоб его, – согласился Боди, который настолько глубоко провалился в шок, что решил, почему бы и не поговорить так, будто ничего особенного не происходит.
Пшик вытер со своего носа слезу.
– Что мне делать, шеф? Все умирают или ваще совсем умерли. Боевая готовность на максимуме моей лажи.
Умничанье Верн воспринял нормально, а вот принятие решений по существу оказалось за пределами его изголодавшегося по маслу мозга.
– Э-э, – отозвался дракон. – Эм-м. Дай-ка пересплю с этой мыслью.
И действительно провалился в кататонию.
– Жопа, – прокомментировал Пшик, переползая к Боди, который будто бы посмеивался над неизвестной шуткой, пока у него на груди пузырилась кровь. – Мистер Ирвин, ну пожалуйста, планы – это вообще не мое. Столько раз доказывал.
– Прости, малец, – сказал Боди. – Я тут еле за мир живых цепляюсь. Если что-то скажет, может, запомню.
Пшику вдруг показалось, что облепившая его грязь пришла в движение, превратилась в крошечных существ, и они задумчиво пережевывают кожу. На кону стояли жизни, которые нужно спасти, и трупы, которые придется объяснять. Все умирали, и Пшик должен был это как-то исправить – и все без мобильного.
– Все умирают, мистер Ирвин, – в отчаянии произнес он.
И тут у Боди случился проблеск интеллекта.
– Никто не умирает, Пшик, кроме меня, наверное. И судя по звукам, помощь уже в пути.
Пшик задумался. Никто не умирает. Срочная помощь нужна только Боди, а вой сирен на воде предвещал, что кавалерия уже несется вверх по течению. После кипеша в Новом Орлеане сюда летела, наверное, целая флотилия законников, защелкивая на себе кевларовые жилеты.
– Ладно, – заключил мальчишка. – Ладно, кажется, есть идея. Безумная, но не настолько, как правда.
И он рассказал Боди свой план.
– Агась, – согласился Ирвин. – Прям-таки самая большая куча…
И он присоединился к остальным двоим в беспамятстве, и Пшику осталось только понадеяться, что шеф собирался сказать что-то вроде «прямо-таки самая большая куча гениальности из всех, что я слышал».
Что вполне расхожая фраза, верно?
А если нет, то у Пшика не оставалось ни выбора, ни помощи, ни мыслей получше, так что тут или пора действовать, или пора ждать копов.
«Как бы поступил Верн?» – спросил Пшик себя.
Ответить было легко. Верн бы малость посквернословил, почесал пятую точку и взялся действовать.
Ну, что ж.
– Итить-колотить, – выдал Пшик, почесывая вымокшую задницу джинсов, а потом подхватил свою матушку под руки и потащил к пироге.
