Элспет потребовалось некоторое время, чтобы осознать важность его слов.
— Значит, ты любишь меня? — спросила она, слегка приподнявшись, чтобы лучше видеть его лицо.
— Конечно. Я же говорил тебе.
— Ты ни разу не сказал мне об этом.
— А что, по-твоему, выражали записки, которые я посылал тебе?
— Ни в одной из них не было сказано, что ты любишь меня. Если не веришь, я могу показать тебе их. — Уголком глаза она заметила, что он улыбается, и нахмурилась: — Чему ты так радуешься?
— Ты сохранила все мои послания.
— Но зато ничего не писала в ответ. Я полагала использовать пергамент для своих заметок. — Ее сарказм стер улыбку с его лица. — Поверь мне, Кормак, ни в одной из них нет слов «Я люблю тебя, Элспет». Думаю, я бы не пропустила их.
Он привлек ее к себе и лизнул ложбинку у правого уха, с удовлетворением заметив, как ей это приятно.
— Я еще раз прошу у тебя прощения. В этих записках я пытался излить свою душу. Глупо, конечно, но я думал, ты поймешь меня, если я буду даже не слишком прямолинеен. Что ж, в таком случае скажу сейчас. Я люблю тебя, леди Элспет Армстронг, — произнес он громко и четко, целуя ее после каждого слова.
Элспет наслаждалась его пьянящими поцелуями и прикосновениями, которые теперь, когда она знала, что в каждой его ласке выражается не только страсть, по и любовь, возбуждали ее еще больше. Тем не менее, когда Кормак обхватил ладонями ее груди и начал ласкать соски, она решила на время прервать эту чувственную игру. Пора открыть ему свой секрет. Однако Элспет обнаружила, что освободиться от любовных объятий Кормака не так-то просто. В конце концов она слегка ущипнула его, и он, чертыхнувшись, потер больное место, что дало ей возможность отодвинуться от него и сесть в постели.
— Зачем ты так? — обиженно спросил Кормак и внезапно испугался, что принял желаемое за действительное, неправильно истолковав то, что говорила Элспет.
— Я хочу сообщить тебе кое-что очень важное, а ты меня отвлекаешь, — объяснила она.
— Это наша брачная ночь, и я намерен отвлекать тебя, пока у нас хватит сил. — Он протянул к ней руки.
Элспет легонько шлепнула его по ладоням. — Мы можем заняться этим через минуту.
Это прозвучало обнадеживающе, и все же Кормак почувствовал смутную тревогу. Элспет немного нервничала, собираясь что-то сообщить ему. В тот день, когда она ушла от него, она была очень рассержена и, несомненно, чувствовала себя уязвленной, потерпев неудачу как женщина и как любовница. Ему хорошо были понятны чувства человека, которым пренебрегают ради другого. Может быть, она обратилась к какому-то мужчине, ища утешения? Элспет — страстная женщина, и можно легко представить, какое утешение она могла найти с другим. Кормак сжал кулаки, и от одной только мысли о том, что кто-то держал Элспет в своих объятиях, в нем вспыхнула ревность, сменившаяся затем злостью, куда более сильной, чем та, которую он испытал, разочаровавшись в Изабель. В то же время Кормак понимал, что Элспет считала себя брошенной и потому имела право в последние два месяца заниматься, чем ей было угодно. Ему хотелось услышать ее признание, и он боялся его. При этом Кормак считал, что ей лучше не называть имени своего любовника, иначе он без колебаний убьет его, а это, безусловно, будет плохим началом их супружеской жизни.
— Ты выглядишь очень рассерженным, Кормак, — сказала Элспет, немного напуганная жестким выражением его лица. — Это приятный секрет.
— Не обращай на меня внимания. — Кормак старался выдержать ровный тон, понимая по ее настороженному взгляду, что ему все же не удалось скрыть своих чувств. — Дело в том, что я по горло сыт всякими секретами, ни один из которых не был приятным, так что теперь от одного только этого слова у меня сжимаются зубы.
— О, понятно. Обычно у меня не бывает секретов, Кормак, и я не намерена утаивать что-то от тебя. По крайней мере касающееся нас обоих. Хотя иногда надо кое-что скрывать от юных членов семьи. Я бы сказала тебе раньше, но не хотела, чтобы ты приехал ко мне из-за этого…
— Говори же, Элспет.
Она удивленно заморгала, пораженная его резким тоном, затем подумала, что слишком уж долго тянет с признанием. Элспет сделала глубокий вдох и сказала как можно более спокойным голосом:
— Я уже три месяца ношу твоего ребенка. — Напряжение мгновенно отпустило Кормака и, повалившись на спину, он тихо засмеялся, а Элспет нахмурилась: — Я ожидала любой твоей реакции на эту новость, но только не такой. Я надеялась, что прежде всего ты будешь рад, — добавила она дрожащим голосом, готовая расплакаться.
— О, ангел мой, я ужасно рад, но если бы ты только могла представить, о чем я подумал, когда ты заговорила о своем секрете… — Он усмехнулся и покачал головой.
— И о чем же ты подумал?
— Что у тебя был любовник, пока мы были в разлуке. Кормак почувствовал, что Элспет едва не задохнулась от ярости, и быстро обнял ее, когда она попыталась соскочить с кровати. Он заохал от ударов, посыпавшихся на него, и крепко прижал Элспет к себе. Такая ярость жены только обрадовала его. Эта женщина, безусловно, считала своим долгом хранить верность любимому мужчине.
— Как ты мог подумать такое обо мне? — спросила она с болью, сменившей ярость.
— Постарайся меня понять. Дело в том, что я очень обидел тебя, когда предпочел другую женщину, и, учитывая твою страстность, боялся, что ты, ослепленная гневом, начнешь безрассудно искать утешения с кем-нибудь другим. При этом я говорил себе, что не имею права осуждать тебя.
Он произнес последние слова так, будто они душили его, и Элспет усмехнулась:
— Это помогло?
Кормак вздохнул и прижался лбом к ее лбу.
— Нет. Я только надеялся, что ты не скажешь мне имени этого человека, иначе я убил бы его.
Элспет поцеловала Кормака в губы.
— Бывали ночи, когда мной одолевало такое острое томление, что я не знала, как избавиться от него.
— Мне хорошо знакомо это чувство. — Кормак усмехнулся, когда она подозрительно сузила глаза. — Я терпел это… один, ни к кому не обращаясь.
— Я тоже никого не искала, зная, что это состояние скоро пройдет. — Элспет протянула руку и коснулась щеки Кормака. — А что ты скажешь по поводу нашего будущего ребенка?
Кормак встал перед ней на колени и поцеловал ее пока еще плоский живот, затем погладил его, глядя ей в глаза.
— У меня нет слов, чтобы выразить свою радость, ангел мой.
— Этого вполне достаточно.
— А твоя мама знает?
— Да, и она не видит в этом ничего страшного. — Элспет села в постели и поцеловала Кормака. — В нашей семье многие женщины обладают умением врачевать, и, когда придет время рожать, они все приедут сюда.
Кормак закрыл глаза, продолжая крепко обнимать Элспет. Ее слова успокоили его, однако он чувствовал, что в будущем успокаивать его придется еще не один раз.
