Скрыв свои сомнения, Кормак помог Элспет вернуться к лошадям. Он подержал ребенка, пока она сажала кота в сумку, а затем сама садилась на лошадь. Передавая ей мальчика, он не переставал думать о том, что, как ему кажется, теперь их компания пополнится еще одним членом — совершенно беспомощным младенцем, требующим особой заботы.
Въехав в деревню, Элспет нахмурилась. Сначала люди здесь встретили их довольно доброжелательно, но, когда одна из местных жительниц, приветствуя их, заметила ребенка, все вокруг примолкли и насторожились. Они смотрели на Элспет так, словно она совершила смертный грех, принеся ребенка в их мирную деревню. Казалось, они боялись этого беспомощного младенца, и это было совершенно непонятно. Какой здравомыслящий человек может бояться такого малютку?
Пока Кормак ставил лошадей в конюшню, Элспет попыталась выяснить, чей это ребенок. Она, конечно, понимала, что нельзя отдавать ребенка женщине, которая отказалась от него, но ей хотелось узнать, почему та совершила такой чудовищный поступок. После того как несколько селян, взглянув на младенца, поспешно и невежливо покидали ее, прежде чем она успевала задать вопрос, Элспет решительно остановила хорошо одетую женщину средних лет.
— Не смейте убегать от меня! — резко сказала она, пресекая попытки женщины обойти ее. — Я только хочу задать несколько вопросов, а вы все сторонитесь меня, словно я поражена чумой.
— А чего же вы ожидали, принеся сюда этого чертова младенца? — возмутилась женщина и быстро перекрестилась, увидев, что ребенок смотрит на нее.
— Чертов младенец? Что за глупость? Это обычный малыш, и я ищу его мать.
— Ее повесили, а затем сожгли как ведьму несколько дней назад.
— Боже милостивый! — прошептала Элспет. — Значит, вы одна из тех, кто отправил младенца умирать?
— Да. Мы не можем оставить его среди нас. На нем дьявольская метка.
— Эта звездочка на животике? Женщина кивнула.
— Его мать общалась с дьяволом, хотя утверждала, что ребенок от молодого лорда, который останавливался в деревне на пути к королю. Она пыталась заставить нас поверить, что он соблазнил ее и бросил с ребенком, хотя все знали, что она бойка на язык и ведет себя как распутная женщина. Когда ребенок появился на свет с черными как смоль волосами и глазами, мы все поняли, где правда. Этот черноволосый ребенок — сын сатаны и с его отметиной. Никто из жителей деревни не хотел оставлять младенца и быть проклятым, поэтому мы отнесли его на холм.
— Чтобы он умер. Вы оставили малютку на холме умирать от голода и холода или быть растерзанным зверями.
— Мы оставили наследника сатаны на его попечение или на суд Божий.
Элспет еле сдержалась, чтобы не ударить женщину. — Уходите!
— Да? Сначала вы останавливаете меня здесь, рядом с этим маленьким демоном, подвергая мою душу опасности, а теперь рычите на меня и гоните.
— Да, и, если у вас осталась еще хоть капля мозгов в голове, в чем я сомневаюсь, вы уберетесь отсюда как можно быстрее.
Элспет не удивилась, увидев, что женщина испугалась и побледнела, поскольку ее голос прозвучал жестко и холодно и в нем чувствовалась сдерживаемая ярость. Прижав к себе ребенка, Элспет погладила его густые черные волосики, наблюдая, как женщина быстро удаляется, и се охватило нехорошее предчувствие от всей этой злобной и суеверной чепухи. Она поблагодарила Бога за то, что ребенок, которого она держала на руках, был еще слишком мал, чтобы понять смысл слов, исторгнутых из уст этой женщины.
Люди верили в существование ведьм, а так как ее мать и она умели врачевать с помощью различных трав, им самим не раз приходилось слышась подозрительный шепот в свой адрес. Однако Элспет никогда прежде не сталкивалась с таким жутким суеверием, когда люди жестоко убивали одну из своих соседок и бросали младенца умирать. Эта история привела ее в ярость. Было ясно, что оставлять ребенка в этой деревне нельзя, и Кормак должен был понять это.
Кормак увидел, что какая-то женщина бегом удаляется от Элспет с тем же выражением лица, какое было у вдовы, с которой он ненадолго оставил свою спутницу. Он перевел взгляд на Элспет и нахмурился. Трудно было поверить, что таким милым личиком и такой хрупкой фигурой можно так сильно напугать кого-то. Но, видимо, Элспет все-таки удалось это сделать.
Подойдя к ней поближе, Кормак заметил напряженное выражение ее лица, а когда оказался совсем рядом, увидел, что она дрожит мелкой дрожью. Обеспокоившись, он обнял ее за талию и заглянул в бледное лицо. Встретившись с ней взглядом, Кормак понял, что она вне себя от ярости. Он также понял, что ребенок остался с ней.
— Ты не узнала, кто его мать? — спросил он.
— О, мне все теперь известно! Я буквально силой заставила какую-то женщину рассказать мне о случившемся в той деревне.
— Да, я видел ее. Похоже, ваш разговор был не из приятных. Это не мать ребенка?
— Нет, но, вероятно, она одна из тех, кто зажег костер под ней. Мать этого мальчика сначала допрашивали, а потом осудили и сожгли как ведьму несколько дней назад. Хорошо еще, что перед этим ее повесили и она уже ничего не чувствовала, когда под ней разожгли костер. Затем эти люди отнесли ребенка на холм и оставили там умирать.
— Боже! — Кормак посмотрел на ребенка и вздохнул. — Почему они решили, что эта женщина — ведьма?
— По многим причинам. Должно быть, она была очень красива, если судить по тому, как ее описала эта чертова баба. Мать ребенка утверждала, что ее соблазнил какой-то молодой лорд, проезжавший через эту деревню к королевскому двору, но ей не поверили. Затем она родила темноволосого мальчика с родимым пятном, которое сочли доказательством того, что отец ребенка — дьявол. Ей было суждено умереть, чтобы добропорядочные женщины этой деревни оставались добропорядочными. И как только ее сожгли, это исчадие дьявола отнесли на холм и обрекли на смерть. По своей глупости я принесла этого дьяволенка назад в деревню, создав угрозу невинным душам.
Кормак протянул руку и осторожно коснулся темных волосиков малыша.
— Я так понимаю, что теперь к нам примкнуло еще одно беспризорное существо.
— Даже если бы кто-то из этой деревни и согласился взять младенца, я не могу оставить его здесь, Кормак.
— Конечно, нет. Пойдем, я снял для нас комнату в гостинице.
— Нас могут не пустить туда с этим дьяволенком из опасения, что у них может свернуться молоко в жбане.
— Ну, глядя на такую разъяренную девицу, они просто не осмелятся отказать нам.
Кормак взял Элспет за руку и направился к гостинице, которая явно была предназначена для тех, кто путешествует к королевскому двору или обратно.
Хозяин, его жена и служанки не выразили никакого протеста, но все они отчаянно крестились, когда приближались к ребенку, и Элспет с трудом сдерживалась от угрозы переломать им пальцы. Когда они с Кормаком устроились и своей комнате, Элспет покормила младенца овсяной кашей и козьим молоком из бычьего пузыря, что принесла насмерть перепуганная служанка. Потом перепеленала его, стараясь успокоиться, чтобы ее настроение не передалось ребенку. Она была настолько разгневана, что у нее разболелась голова и скрутило живот, но поскольку ни на кого нельзя было излить свое возмущение, оставалось только подавить его.
