Картина не отпускала.
Я уже бродила по другим залам музея, а оранжевое пятно и дама на диване прочно отпечатались в сознании. Имя художника запомнила. Ф. К. Б. Каделл, шотландец.
Конечно, вернувшись в Эдинбург, я начала искать информацию о нем, узнала полное имя – Фрэнсис Кэмпбелл Буало. Он родился в Эдинбурге, учился в Эдинбургской академии, продолжил свое образование в Париже, был близок к окружению Матисса, вернулся на родину, при жизни выставлялся в Лондоне, Эдинбурге, Глазго. Особой популярностью пользовались его портреты.
Вот оно – мое личное персональное шотландское открытие – Ф. К. Б. Каделл. И картина с вертикальной оранжевой полосой, репродукцию которой купила в магазине музея.
Я продолжала размышлять над увиденным.
Они не супруги, она – гостья. Он – хозяин дома. В этом почему-то не было сомнений. На плечах дамы манто. Она сидит в верхней одежде и шляпе, он играет музыку… Кто они? Зачем она пришла? Почему он заставляет себя ждать? Так много вопросов…
* * *
С самого начала все пошло не так.
– Здравствуй, Клара.
– Привет, Фрэнк, – и потянулась к нему прохладной щекой для поцелуя.
Он не поцеловал, отступил на шаг, сделав приглашающий жест рукой. Клара застыла на месте.
Что случилось?
– Честно говоря, я ненадолго, – медленно проговорила она, стягивая перчатки.
– А разве ты когда-нибудь приезжаешь надолго? – Его голос был бесстрастен.
– Ах вот оно что, Фрэнк, дорогой, ты обиделся. – Клара рассмеялась.
Но даже ей самой этот смех показался фальшивым, а ведь Клара была отличная актриса и всегда играла так достоверно, что к середине заготовленного монолога сама искренне верила в то, о чем говорила.
– Нисколько, – пожал плечами Фрэнк.
И не предложил ей снять манто. Так на него не похоже, на старого доброго Фрэнка.
– У тебя гости? – Клара перевела взгляд на столик, где в беспорядке стояли пустые чайные чашки. На дне чашек остались красноречивые коричневые пятна.
– Были, но уже ушли. Мы одни, говори смело, что тебе надо.
Хозяин дома стоял посреди гостиной и выжидающе смотрел.
– Я тебя не узнаю, милый, – мягко проговорила Клара.
И это была правда.
– Мне кажется, я мало изменился за последние три месяца. Мы виделись летом в Лондоне, или ты забыла?
– Ну что ты, как же я могла забыть? Мы чудесно провели те дни вместе, разве нет? Ты еще говорил, что пишешь пьесу.
– Я уже написал ее, Клара. – Наконец его губы тронула улыбка, и кончики тонких щеголеватых усов слегка приподнялись вверх.
– Вот как? – Гостья закусила губу. – А что же ты мне об этом не сказал, я же твой старинный и преданный друг.
– Помнится, раньше, дорогая, ты называла меня по-другому, а в Лондоне тебя больше интересовали американские дельцы.
– Ты все-таки обиделся!
Она вскинула руки вверх, широкие рукава манто обнажили красивые тонкие запястья.
– Послушай, но это же глупо. Да, приезжали важные люди, я должна была уделить им внимание, а что прикажешь делать? Я скромная актриса… и знаешь… – кажется, она нащупала нужный тон, экспромты всегда давались Кларе без труда, – мое время уходит. Молодые девочки наступают на пятки. Я давно не Джульетта.
– Зато отличная леди Макбет.
– Не иронизируй, пожалуйста. – Клара немного сердито поправила прилипшую к щеке прядь волос. – Мне надо думать о будущем! Еще не поздно выйти замуж, в конце концов, и все же…
– Оставить сцену, – сказали они хором.
Фрэнк сложил руки на груди, Клара вздрогнула. И это уже было по-настоящему.
Он всегда был в нее влюблен, много лет. Он писал для нее пьесы, она неизменно получала главные роли и собирала полные залы. Публика осаждала кассы театра.
Он не раз предлагал ей стать его женой, Клара неизменно смеялась: «Фрэнк, милый, я не смогу быть тебе верной, и ты это знаешь. Я не супруга, я муза. Я вдохновляю».
Клара купалась во внимании, заводила любовников, была в них очень разборчива, но при этом всегда уделяла время Фрэнку, своему «ангелу-хранителю», как она его называла. И если он гостил в Лондоне, никого не пускала в свою постель. Эти дни и ночи принадлежали только ему.
Она была по-своему честна. Эта связь длилась долгие годы. Из начинающего и подающего надежды автора Фрэнк стал знаменитым драматургом, из молоденькой артистки Клара стала звездой сцены. И все главные роли в его творениях были неизменно ее.
Но вот два дня назад Клара случайно узнала, что есть новая пьеса, и получена она другим театром, и там уже идут репетиции. Более того, автор сам расписал, кого хотел бы видеть в главных ролях. Имени Клары в списках не было, о чем с огромным удовольствием сообщила ей глупенькая старлетка, взятая на роль горничной.
Это был удар.
Клара села на утренний поезд Лондон – Эдинбург, теперь она здесь. И что же?
Это не тот Фрэнк, которого Клара знала всегда, к которому привыкла. В его светлых и все понимающих глазах больше не было снисхождения и теплоты. Они холодные и чужие. И Клара не знала, как вести себя с ним, с этим незнакомцем. Сама того не замечая, она начала нервно крутить перчатки. А он с интересом наблюдал.
– Почему ты мне не сказал про пьесу? – наконец спросила она.
– Не захотел. И потом, разве у старых друзей не может быть других тем для разговоров, кроме театра? Как ты доехала?
– Отлично.
– Сегодня очень ветреный день.
– В Эдинбурге каждый день ветреный. Это правда, что в пьесе нет для меня роли?
– Ты и это знаешь? Может, все же чаю? Я распоряжусь…
– Не надо! Фрэнк, ради бога, почему там нет роли для меня? Как ты мог так со мной поступить?
– Поступить как? Разве я обещал тебе роль в новой пьесе? – Он слегка приподнял бровь.
– Нет, но…
– Видишь ли, милая, как ты правильно заметила, время Джульетты ушло, а главная героиня – юна. Предлагать же тебе второстепенные возрастные роли… – он развел руками, – я не могу.
– Ты с ней спал? – резко спросила Клара, и ее голос прозвучал вдруг визгом.
